— Ага, погляжу, погляжу. Ну, а дальше чего было? — снова в ожидании уставился на меня.

— Да ничего больше и не было, всё, — я ковырял палкой в огне, поправляя угли. Снопы искр взметнулись ввысь, потрескивая и обдавая лицо теплом.

— Горыныч даже не поверил в своё поражение, первые несколько минут всё таращился ошалело и повторял: — «Как?… Как это?». И нервно тёр лицо, желая проснуться, но это был не сон, хотя, видимо, бедному Герычу в это верилось с трудом. Потом Кир обсудил с Гурлом, как доставить то, что проиграл он, и разошлись. Они в своём космолёте умотали на базу, а мы — сюда. Герман настаивал на ночлеге, с расчётом пообщаться с Мухой и хоть что-то узнать о нём, ну, или уговорить на обследование, взамен на что-то, но Мухин слинял тихонечко, сразу же после победы, пока все находились в ажиотаже. Мы уехали почти под утро, а после обеда встретили Моню и Борзю с моим Взрывником на загривке. Вот и вся история.

— Дык ты же говорил, шо погиб парнишка, — удивился Леший. — Как так вышло?

— Не погиб, к мурам попал малый. Повезло ему, приглянулся одному там, да не дал тот мур его на органы разобрать, себе оставил, как раба.

Руки, опиравшиеся о бревно, напряглись, и пальцы сжались в кулак, сгребая кору и превращая её в крошку. Леший заиграл желваками, лицо покраснело, и вена на шее вздулась бугром.

— Не обижали его, ну, кроме случая с ареной. Про это и сам толком пока не знаю, малой только вскользь рассказал. Потом подробнее спрошу, — я подкинул в огонь полено. Искры взметнулись и опали. — Так, чисто на побегушках был, в магазин сгонять, дома прибрать… — я вздохнул, вороша угли.

Смурной Леший покачал опущенной головой.

— Не гоже это, людей в рабство…

— Ну, как ни странно, но пацан защищает Базиля, говорит…

— Кого, ты сказал?! Базиля?! Он му-у-у-ур?! — взревел Леший так, что в лесу резко заткнулась вся живность.

Я пожал плечами.

— Сказал, что Базилем зовут, да. Но, тот ли это Базиль, о котором ты подумал? — спросил Кир, явно понимая, о ком речь. — Меня это тоже насторожило, но в лицо я его не знаю.

— Зато я знаю, — буркнул батька. — Ладно, поспрашаю потом мальчонку твоего, угу, — кивнул сам себе, о чем-то размышляя.

Минут десять сидели молча.

— Ох, сынки, ну, вы и накрутили… — тяжко вздохнул Леший, обхватив косматую голову. — Он же ж теперь от Мухи не отцепится, пока своего не добьётся, — снова, видимо, мысли его вернулись к рассекречиванию нашего скреббера.

— Уже отцепился, — сказал Кир, хитро улыбаясь. — Я ему такую конфетку на прощание подарил, что он о нашем альбиносе теперь долго не вспомнит, ну, если, конечно, на глаза не попасть. Я точно уверен, что сейчас Герман сидит, как крот в своей лаборатории, полностью отключённый от окружающего мира.

— Это хорошо… тады ладно всё складывается… а эти, черти кирдовские, чего привезти-то должны? Ну, колитесь, не мучьте старика сюрпризами своими, не любо мне это, знаете ведь.

— Ноги, батька, — засиял Прапор тазом медным. — Тебе ноги, а ему, — кивнул в сторону вроде бы задремавшего Умника, — руку.

Чёрные глазища мутанта тут же распахнулись, поймав красный отблеск огня. Я улыбнулся и похлопал его по здоровой лапе, которая лежала рядом со мной.