Слишком тепло. Слишком ярко. Слишком много незнакомых запахов, незнакомых лиц, смеха, плясок, танцев.

Треттинцы очень отличались от его народа. Женщины другой красоты. Зеленоглазые, почти все шатенки. Гибкие, стройные, певучие. Еда другая. Непривычная, часто острая и еще чаще обитавшая до этого в море.

Они не чурались подходить друг к другу слишком близко, говорить слишком громко и с непривычки казалось – очень эмоционально. Смешливы, ироничны, порой необычайно вежливы, что виделось ему насмешкой, почти оскорблением.

Юг, поглоти его шаутты! Он всегда представлял угрозу для Горного герцогства. Не все живущие здесь, разумеется. Но за века в горах привыкли, что именно с юга приходят самые большие неприятности. Фихшейз и Ириаста научили их не доверять тем, кто обитает в теплом мире, на равнине.

Треттинцы конечно же отличались от «добрых» соседей. С ними не враждовали, а торговали уже веками, но все равно недоверие оставалось. Возможно, такова природа любого человека. Северяне не любят южан. Южане точно так же относятся к северянам.

Дэйт понимал это. Признавал. Как и свои предрассудки. Но ничего поделать не мог. Он не желал возвращаться в Каскадный дворец, на праздник. Его тяготила эта неприличная роскошь, эти люди. Вероятно, он узнает их лучше, когда вместе, плечом к плечу, они встанут против общего врага. Его народа. Тогда он изменит свое мнение, а сейчас Дэйт очень хотел, чтобы поскорее наступило завтра и он выехал за пределы стен Рионы, к своим людям, что уже должны расположиться лагерем в паре лиг от города.

Пока же – смотрел представление уличного цирка, размышляя о том, что его так тяготит.

И наконец понял.

То, как южане отмечают праздник. Маски шауттов и мэлгов. Подобное – невероятная глупость.

Корчить из себя демонов.

Людоедов.

Шауттов на площади хватало. Они стояли среди обычных горожан десятками. Сотнями. В бумажных, берестяных, глиняных, фарфоровых, керамических и металлических масках. Бледные лица, темные глаза, отталкивающий вид. Те, кто решил не тратиться на костюмы, просто выбелили лица, нанеся на них странные ярко-красные рисунки, намазав волосы маслом или воском, посыпав их мукой.

Ему стало неуютно в этой толпе, и воин, пробравшись через ряды зрителей, свернул в ближайший переулок. Там было менее людно. Быстрым шагом, не имея никакой особой цели, Дэйт отправился прочь.

Навстречу, на шум толпы, крики и смех, в сторону цирковых огней спешил еще один человек в маске. Очередной проклятущий шаутт. Он прянул в сторону и шутливо отвесил невероятно издевательский поклон, взмахнув краем плаща.

– Добрый господин, дайте монетку!

Очередной попрошайка. Здесь их было куда больше, чем в Горном герцогстве. Там такое не одобрялось, а порой и наказывалось.

– Иди себе с миром, человече, – буркнул Дэйт, едва не задев прохожего плечом. – Шестеро тебе помогут.

– Ох! – опечалился тот. – Боюсь, они не помогут даже тебе. Чего уж говорить обо мне?

С этими словами человек снял маску демона, и шаутт с зеркальными глазами, оказавшийся под ней, озорно подмигнул Дэйту.

– В городе, говорят, большой праздник. И на него приглашены все мы. Мы пришли посмотреть и тоже повеселиться. Раз уж среди вас нет тех, кто принял Вэйрэна, и некому вас защитить…