– Скажи, скальд, – тихо спросила я, – скажи, когда над твоей головой занесен меч божия гнева, а по пятам гонятся беды и несчастья, где ты станешь искать спасение?

– В своем сердце, – не колеблясь сказал певец. – Я улыбнулась. Он не солгал, но и не ответил. Я спрашивала об ином…

– А если в твоем сердце только ненависть и горечь?

– И боги в гневе?

– Страшные боги…

Он задумался. Обсуждая мой странный вопрос, вокруг забубнили.

– Нужно принести жертву, – отважно высказался кто-то, – и боги простят.

– Дурак ты, – зашипели на смельчака, – помолчал бы!

– А чего… – возмутился было тот, но его заставили смолкнуть.

Пальцы скальда ослабли и разжались. – Я всего лишь певец, – сказал он. – Я пою свою душу и получаю за это золото. Каждый день я меняю ее на золото, и я не знаю ответа. Тебе нужен другой советчик, с чистым сердцем и великими мыслями, тот, который живет на Сюллингах…

– Он говорит об отшельнике, – пробормотал кто-то.

– Это о том, который обратил Олава сына Трюггви в новую веру?

– О нем…

Я откинулась на подушки. Чьи-то заботливые руки прикрыли меня теплой шкурой. Голоса стали отдаляться…

На сей раз я спала без сновидений. Меня не беспокоили ни мары, ни Баюн, ни Хаки. Темнота и тишина хотели стереть слова скальда, однако, едва проснувшись, я вспомнила о них. Сюллинги! Где это? Добраться бы туда! Может, там найдется защитник моей измученной душе? Он освободит мое сердце от цепких лапок проклятого паука, а уж дальше я сама справлюсь с приспешницами Морены… Нужно пойти к Олаву. У него власть, сила, и он знает отшельника с Сюллингов. Так сказал кто-то из слушателей скальда…

– Здесь есть кто-нибудь? – приподнимаясь, окликнула я.

Где-то рядом заскрипела лавка и послышались поспешные шаги.

– Что ты хочешь? – произнес девичий голосок. «Кристин», – вспомнилось имя урманки.

– Дай мне еды. Любой. И помоги встать. Девчонка обрадованно засуетилась, а я села и вздохнула. Как многое нужно сделать, а хватит ли сил и желания? Мары не позволят опередить их месть…

Но мары почему-то не спешили, и через пару недель я уже выходила на двор, а в первые дни весны темнота перед глазами сменилась расплывчатыми бледными тенями. Кристин, дочь Тойва, бродила за мной, как тень. Она объяснила, что Олав поручил Тойву заботиться обо мне. Для небогатого рода лечить названую сестру будущего конунга Норвегии было большой честью. Однако как я попала к Олаву, девчонка не знала.

– Говорили, будто тебя принесли люди Хаки Волка, но никто в это не верит, – твердила она.

Я не требовала объяснений. Боялась, что воспоминания разбудят уснувших посланниц смерти. Да и в жалость берсерков не верила. Скорее всего они бросили меня возле пещеры, а пастухи поутру нашли и отнесли к людям. Только откуда они узнали о моей давней дружбе с Олавом и почему отнесли именно к нему? Хотя какая разница? Главное, я осталась жива и еще могу бороться!

Однажды утром Кристин вытащила меня в лес. Она хотела набрать каких-то трав для моего лечения, а я от нечего делать одиноко стояла у березового ствола. Соки дерева бежали под моей ладонью и наполняли сердце радостным теплом. Почему-то вдруг вспомнилась моя березка на Красном Холме. Может, эта весна ободрит ее и позволит дать новые, крепкие побеги?