– … всем! – надсадно кричал он, пересиливая шум ветра, рокот двигателя и звуки боя, – Внимание!

Убедившись, что сигнальные мачты на судах расцвели должным сочетанием флагов, я приказал Володе вернуться в кабинку стрелка и пошёл на снижение. К британцам я подошёл, дав изрядного кругаля и барражируя над самой поверхностью океана.

Флот Его Величества наконец-то сообразил, куда стрелять, и сейчас отчаянно жёг остатки боекомплекта, выстреливая куда-то в горизонт. Рисковать зряшно, приближаясь на дистанцию уверенного поражения, не стал, и пройдясь вдоль сгрудившихся в отару транспортников, сбросил издали три торпеды, посчитав их за достойную цель.

Где-то очень глубоко мелькнула мысль, что если я сейчас попаду, то вычеркну из жизни не менее полка, но никаких рефлексий это не вызвало. «Альбатрос», полегчав более чем вдвое, подпрыгнул на миг, но я уверенной рукой ухватил его под уздцы, и ушел на бреющем, пользуясь горящими транспортниками, как прикрытием от артиллерийского обстрела.

– Один – на части! – восторженно орал сигнальщик, перегнувшись через перегородку и вертя головой то вперёд, то назад, – Две торпеды разом! Бах, и пополам!

Описывал он излишне эмоционально, но очень чётко, так что уводя аэроплан, я в общем-то представлял картину происходящего за моей спиной. Две торпеды потрачено на один транспортник, одна ушла куда-то, и решительно непонятно – сгинула ли бесполезно в океанских просторах, или же зацепила какое-никакое судёнышко.

Атаку мы провели более-менее одновременно, а это почти два десятка аэропланов, каждый из которых нёс по две, а то и три торпеды. И ведь можем повторить…

Да! Как выяснилось, ещё один британский транспортник втюхался таки в тот, разбитый двумя торпедами, и погружающийся сейчас в морские глубины. Считать ли это своей победой? А чорт его знает… но всё-таки, наверное нет! Или да? А… неважно!

Снова поднявшись в высоту, я увидел догорающий флагман и…

… Победу! Хоть сколько-нибудь значимые суда горели, стояли на месте, пытаясь завести под пробоины пластырь, или уползали за горизонт со скоростью улиток. Несколько мелких судёнышек, каким-то чудом оставшихся относительно целыми в этом сражении, на всех парах спешили покинуть место боя.

– Володя! – обернулся я назад, – Давай снова туда… да постой! Дослушай сперва! Приказ – догнать все убегающие суда. Любые!

– Чтоб не предупредили? – мгновенно сообразил он. Ну да… недаром в гимназии экстернат проходит, голова светлая!

– Да! Всё, сигналь!

Володя снова вылез на фюзеляж и замах флажками. Я делаю круг, дабы убедиться, что на всех сигнальных мачтах вывешены должные сигналы, и остаюсь в воздухе, наблюдая за происходящим.

Бой… а точнее избиение, длилось ещё около часа. Беглецов догнали, и кого торпедировали, а кого – взяли на абордаж! Впрочем, большая часть поспешила сдаться в плен… если такая возможность предоставлялась.

Позже выяснилось, что среди сдавшихся британцев самым старшим офицером оказался капитан-лейтенант.

Через час сдался последний транспортник, нагнанный в десятке миль от места сражения. Гражданские моряки и портовые рабочие, составляющие у нас костяк морской пехоты, брали их на абордаж (часто без малейшей нужды), разоружали экипажи и пассажиров, то бишь британских и индийских солдат, и деловито перегоняли суда в порт.