– Она просто ждала, пока мы подрастем, – ответила Лейла.

– Мама боялась, что мы не справимся с лошадьми, ведь они могут выйти из-под контроля или испугаться. Но когда нам исполнилось пятнадцать лет, она разрешила брать уроки верховой езды.

– Почему, черт возьми, она не рассказывала нам в детстве о своих страхах? Почему мама категорически запрещала нам садиться в седло, никак не мотивируя свою позицию? – возмутилась Ванесса.

– Мама никогда ничего не объясняет, ты же знаешь, Несса, – грустно промолвила Лейла. – Она твердо верит, что имеет право запрещать нам то, что считает нужным запретить, без всяких объяснений.

Ванесса вспомнила, с какой горечью она думала, что не сможет здесь, в Доутоне, ездить верхом, и сокрушенно покачала головой.

– Да, я это знаю, – произнесла она.

– В детстве ты не была такой смелой и не требовала от нее объяснений, – посетовала Эмили.

Неодобрение, звучавшее в ее голосе, заставило Ванессу приподнять бровь.

– Тебе что-то не нравится во мне, Эми?

Эмили вздохнула.

– Прости, я не могу привыкнуть к тому, как сильно ты изменилась.

– Ванесса слишком долго жила вдали от нас, – сказала Лейла. – Отец не мог научить ее тем женским добродетелям, которым научила нас мама.

– Мама рьяно воспитывала меня до самого отъезда, – заявила Ванесса. – Поэтому я пропустила совсем немного.

– В таком случае, когда ты успела стать такой непокорной?

– Я могу задать тебе тот же вопрос, Эми? – промолвила Ванесса, пристально глядя на сестру. Это заставило Эмили покраснеть, и Ванессе стало жаль ее. – Извини, я долго была в отъезде и забыла, какую робость умеет внушать детям наша мама. Но так как я скоро выйду замуж, то не чувствую необходимости потакать ей и во всем уступать.

Это была не вся правда. Да, шесть лет свободы от материнского гнета действительно изменили Ванессу. Но дело было не только в этом. В отличие от близнецов, которые старались во всем угодить матери, Ванесса, напротив, пыталась противостоять ей. Старшей сестрой руководили гнев и обида на Кэтлин. И несмотря на то что Кэтлин рассказала ей о подлых попытках шантажа Генри Ратбена, Ванесса все еще осуждала мать.

Сестры со смехом вбежали в дом, едва не попав под ливень, который теперь шумел за входной дверью. Оказавшись в прихожей, девушки быстро успокоились и замолчали, стараясь вести себя прилично на случай, если Кэтлин окажется поблизости. Не заметив ни матери, ни слуг, Ванесса улыбнулась и тут же увидела спускающегося по парадной лестнице Монти.

У нее перехватило дыхание. Мода не влияла на внешность этого человека. Он был хорош собой вне зависимости от того, что носил. Сегодня его синий сюртук был расстегнут, темные с рыжеватым отливом волосы распущены, в руке он держал хлыст. Должно быть, он не заметил, что начался дождь.

– Встретимся в гостиной за чаем, – прошептала Ванесса Эмили. – Дай мне несколько минут подготовиться к урокам танцев.

Эмили проследила за ее взглядом и одарила Монти ослепительной улыбкой, прежде чем прошептать в ответ:

– Только если ты приведешь с собой этого молодого человека.

– Я постараюсь, – ответила Ванесса, снимая шляпу для верховой езды.