Первое занятие Динк начал с того, что попросил Эндер продемонстрировать его атаку вперед ногами. Остальные мальчики отнеслись к его тактике весьма скептически.

— Как можно атаковать, лежа на спине? — спрашивали они друг друга.

К удивлению Эндера, Динк не стал поправлять их, не стал объяснять, что они не атакуют на спине, а как бы выталкиваются вперед ногами. Он безусловно видел, что делал Эндер, но не понял самой сути маневра. Вскоре Эндер осознал, что каким бы талантливым и умным не был Динк, его упорство относительно передвижения по коридору гравитации ограничивало тактические приемы и сдерживало развитие новых маневров.

Они отрабатывали тактику атаки оккупированной врагом звезды. До знакомства с методом передвижения Эндера они шли в лобовую атаку, и их тела представляли весьма легкие мишени. Даже теперь, когда они выработали весьма успешные приемы относительно безопасного достижения звезд, штурм производился лишь в одном направлении.

— С вершины, — раздавалось приказание Динка, и они штурмовали сверху. Для закрепления маневра он обязательно повторял упражнение в других условиях.

— Теперь то же самое снизу и изнутри.

Но вследствие того, что они постоянно стремились двигаться по ходу гравитации, часть приемов не срабатывала, мальчики становились неловкими, превращались в неуклюжих кукол при любом маневре сверху. Все выглядело так, как будто у них кружилась голова.

Они ненавидели передвижение вперед ногами. А Динк настаивал на использовании данного приема. И в результата они возненавидели Эндера.

— Теперь мы должны учиться у сосунков-новобранцев? — пробормотал один из них в полной уверенности, что Эндер услышит вопрос.

— Да, — твердо отвечал Динк, и тренировка продолжалась.

Обучение шло, навык закреплялся. Сражаясь друг с другом мелкими группами, они наконец начали понимать, насколько сложнее подстрелить врага, летящего на тебя вперед ногами. А по мере того, как росло подобное осознание полезности данного упражнения, появилось и желание прочнее закрепить навык.

Вечером Эндеру впервые удалось вырваться к новобранцам после изнуряющей обеденной тренировки. Он устал и не скрывал этого.

— Теперь ты в настоящей армии, — сказал Элай, — тебе незачем больше заниматься с нами.

— От тебя я узнаю то, что вряд ли смогу узнать от кого-либо.

— Динк Микер — лучший из лучших. Я слышал, он командир твоего подразделения.

— Тогда не будем терять время зря. Я научу тебя, что мне удалось перенять от него сегодня.

Он стал пробовать на Элае и паре дюжин других новобранцев те же самые упражнения, которые сам освоил днем. Но он усовершенствовал их, поставил усложняющие условия, заставляя мальчиков двигаться с одной замороженной ногой, с двумя замороженными ногами или используя полностью замороженных новобранцев как помехи или трамплин для смены направления движения.

Где-то в самом разгаре занятий он увидел Динка и Петру, внимательно следящих за ходом тренировки. Когда же он снова посмотрел туда, они уже исчезли.

«Значит, они наблюдали за мной и видели все, что я делаю». Он не знал, был ли Динк его другом, но он верил, что Петра — его друг, хотя и за это он вряд ли мог стопроцентно поручился. Возможно они злятся на меня, ведь я веду себя как командир или руководитель подразделения — муштрую и тренирую солдат. Может, их оскорбляет моя близость с новобранцами, ведь я теперь солдат. Факт, что солдаты следили за его тренировками с новобранцами, поставил его в неловкое положение.