— Именно поэтому я говорю вам об этом сейчас. Начинайте работу. Дерзайте, творите. Продумайте любое возможное и невозможное скопление звезд. Разработайте правила. Поздние объявления. Неравенство сил. Запускайте пробные симуляторы и определяйте, которые сложные, а которые проще. Нужен творческий процесс, развивающий интеллект. Мы должны завлечь его туда.

— Вы планируете сделать его командиром? Когда? Когда ему исполнится восемь?

— Нет, конечно. Я еще не приступал к формированию его армии.

— О, вы тоже думаете в этом направлении?

— Мы слишком увлеклись играми, Андерсон. При этом забыли, что игры — это лишь хорошая тренировка.

— Но они также обеспечивают определенный статус, подобие, цели, имена — все, что могут извлечь дети из подобных игр. Когда станет известно, что играми можно управлять, что игры могут принимать разные повороты, быть творческими, это взорвет всю школу, я не преувеличиваю.

— Я знаю.

— Надеюсь, что Эндер Виггин — единственный в своем роде, потому что вы подвергли сомнению и хотите изменить методы обучения, служившие нам долгие годы.

— Если не тот единственный, если пик его военного гения не совпадет с прибытием нашего флота на земли баггеров, тогда вообще не будет иметь значения, хорош наш метод обучения или плох.

— Я думаю, вы простите меня, полковник Графф, но мне кажется, что я должен доложить о ваших распоряжениях и моем мнении по этому поводу Верховному Стратегу и Гегемону.

— А почему не нашему дорогому Полимарту?

— Все знают, что он у вас под колпаком.

— Какая враждебность, майор Андерсон. Я думал, что мы друзья.

— А мы и есть друзья. Я даже думаю, что вы правы относительно Эндера. Но не верю, что вы, в одиночку, рискнете решить судьбу мира.

— Я даже не знаю, имею ли право определять судьбу Эндера Виггина.

— Надеюсь, вы не планируете переложить эту миссию на меня?

— Конечно, планирую, вы же осел, все время вмешивающийся не в свои дела. Это то немногое, которое решается людьми, отвечающими за свои поступки; которые знают, на что идут и что делают. И отнюдь не дело политиканов, захвативших кресла власти только потому, что их некогда выдвинули толпы равнодушных, малосознательных безумцев.

— Но вы же прекрасно понимаете, зачем и почему я делаю это.

— Потому что вы тоже подобный недалекий бюрократический мерзавец, который заботиться о своей шкуре и все время дрожит, как бы чего не случилось. Как вы не понимаете простой вещи, если что-нибудь случиться, мы все превратимся в мясо для баггеров. Так доверяйте же мне хоть немного, Андерсон. Я не хочу навесить все проклятия Гегемона на свою шею. Я делаю и без того тяжелое дело, и без них тяжкое.

— Но разве это вас не радует? Или все оборачивается против вас? Вы можете строить пакости Эндеру, но лишь дело коснется вас — что ж, увольте?

— Эндер Виггин в десятки раз выносливее и умнее меня. Все, что я делаю — это еще больше развивает его гений. Если бы мне пришлось проделать подобные вещи с собой, я был бы просто сломлен и раздавлен, как червяк. Майор Андерсон, я понимаю, что разбиваю и повергаю в прах игры, которые вы любите больше тех мальчишек, что в них играют. Пожалуйста, ненавидьте меня за это, но не становитесь у меня на пути.