Он показал стражу дверей свои бумаги.

Страж-гигант потянулся за ними. Эндер чуть отодвинул их из зоны досягаемости.

— Я полагаю их надо отдать Бонзо Мадриду.

В разговор вмешался другой мальчик. Он оказался меньше остальных, но все же выше Эндера.

— Не Бон-зоу, тупица, а Боне-зо. Имя испанское. Ты имеешь понятие об испанских именах?

— Так это вы — Бонзо Мадрид? — переспросил Эндер, на этот раз стараясь правильно произнести имя.

— Нет, я просто одаренный талантливый полиглот. Петра Арканин. Единственная девочка в Армии Саламандры. Но у меня больше очков и баллов, чем у кого-либо в этой комнате.

— О, мама, Петра опять заговорила, — ехидно произнес один из мальчиков. — Болтушка! Болтушка!

Другой через верхние нары подобрался ближе к двери и закричал:

— Заткнитесь! Заткнитесь!

Все засмеялись.

— Но между нами, — спокойно продолжила Петра, — знай, если ты хочешь найти себе врагов, то ищи их среди зеленых зеленых коричневых.

Эндер потерял всякую надежду. Он так и не имел никаких преимуществ — плохо тренированный, маленький, неопытный, явно обреченный на провал, чтобы получить столь раннее продвижение. А теперь, по чистой случайности, он приобрел совсем не того друга. Отверженная Армии Саламандры, и теперь в глазах остальных ребят она навсегда связала свое и его имя. Да, отличное положение, ничего не скажешь. Эндер еще раз взглянул на смеющиеся, издевающиеся лица, на секунду ему показалось, что их тела покрыты шерстью, а зубы обнажились в злобном оскале, готовые растерзать на части. Неужели я единственный человек в этом логове? Неужели все остальные — это звери, предвкушающие очередную расправу над новой жертвой?

Он вспомнил Элая. В каждой армии, по крайней мере, ведь должен быть хоть один человек, заслуживающий добрых слов.

Внезапно, как по команде, смех смолк и в бараке воцарилось гробовое молчание. Эндер повернулся к двери. Там стоял стройный, подтянутый юноша со смуглым лицом и очень красивыми черными живыми глазами; тонкие плотно сжатые губы придавали его лицу особую утонченность. Я обязательно стану таким же красивым, отозвалась какая-то часть в душе Эндера. И обязательно научусь видеть то, что видят эти глаза.

— Ты кто? — спокойно и строго спросил мальчик.

— Эндер Виггин, сэр, — ответил Эндер, — переведен из новобранцев в Армию Саламандры.

Он протянул бумаги.

Мальчик быстро принял, почти выхватил бумаги, очевидно, опасаясь коснуться руки Эндера.

— Сколько тебе лет, Виггин? — спросил он.

— Почти семь.

Так же спокойно он уточнил:

— Я спрашиваю: сколько тебе полных лет, а не сколько тебе почти исполнилось.

— Шесть лет, девять месяцев и двенадцать дней.

— Сколько времени ты тренировался в комнате баталий?

— Несколько месяцев, но я надеюсь что скоро смогу наверстать недостающие навыки.

— У вас были тренировки тактических маневров? Была ли практика боя? Имеешь ли ты опыт ведения совместного боя?

Эндер даже и не слышал о таких вещах, поэтому отрицательно покачал головой.

Мадрид внимательно посмотрел на него.

— Понятно. Так как ты слишком быстро всему обучаешься, то офицеры из командования школы — наиболее известен в этом майор Андерсон, он вероятно и затеял эту игру — могут не скучать, недостатка в игровых трюках не будет. Армия Саламандры только начала всплывать из беспросветной тьмы безвестности. Нам удалось выиграть в двенадцати из двадцати игр. Мы уже удивили Крыс, Скорпионов и Собак, теперь мы готовы бороться за лидерство. Конечно, теперь самое время подсунуть мне такого бесполезного, ни к чему негодного, безнадежного субъекта, как ты.