— Я? Нормально. Я сыт воздухом. Я почти всегда здесь, но никто не знает об этом.

Эндер натянуто улыбнулся.

— Да, смешно, но это не шутка. Я здесь почти никто. Теперь я становлюсь слишком крупным. Они собираются меня отправить в следующую школу, это будет очень скоро. Наверное, в Боевую Тактическую Школу. Понимаешь во мне нет задатков лидера, я никогда не был им. Только те парни, которые становятся лидерами, делают быструю карьеру.

— А как научиться быть лидером?

— Да разве я знаю; если бы знал, то бы был таким. Сколько парней моей комплекции ты здесь видишь?

Их было немного. Но Эндер постеснялся сказать.

— Всего несколько. Я не единственный наполовину законсервированный корм для баггеров. Нас здесь несколько. Остальные парни — они все командиры. Почти все парни из моего набора теперь имеют собственные команды и роты. Но не я.

Эндер кивнул.

— Слушай, малыш, это пойдет тебе на пользу. Заводи друзей. Будь лидером. Бейся головой и иди напролом, если считаешь нужным — и пусть другие презирают тебя. Ты понимаешь, о чем я?

Эндер снова кивнул.

— Сейчас ты еще ничего не знаешь. Вы новобранцы все одинаковы. Все ничего не знаете. Ваша память, как чистая бумага, там еще ничего нет. И если что-нибудь заденет вас за живое, вы рассыпаетесь на кусочки. Смотри внимательно, когда ты будешь кончать так же как и я, то вспомни, что тебя предупреждали. Это последнее доброе дело, которое кто-то сделал для тебя.

— Но почему ты все это мне говоришь? — спросил Эндер.

— Что ты такой любопытный? Молчи и ешь.

Эндер замолчал и начал есть. Ему не нравился Мик. Он знал, что у него нет шансов, кончить так же, как он. Возможно учителя и спланировали для него все каверзы заранее, но у него не было намерения подчиняться их планам.

Я не буду баггером в своей группе. Я оставил Валентину, мать, отца совсем не за тем, чтобы быть замороженным здесь.

Как только вилка очутилась во рту, он вдруг почувствовал, что его окружила семья. Он знал, что можно оглянуться и увидеть, как мама всячески оберегает Валентину, чтобы та не закапала платье. Он знал, где сейчас отец. Он как обычно просматривает на столе последние известия. Питер старательно выковыривает из носа засохшие сопли, в такие моменты даже Питер казался забавным.

Было большой ошибкой думать и вспоминать о них. Он почувствовал комок, подкатившийся к горлу, но мужественно проглотил его. Туман поплыл перед глазами, он уже не мог видеть свою тарелку.

Он не мог заплакать, все равно никто не пожалеет. Ден — это не мать. А любое проявление слабости подскажет стилсонам и питерам, что ты сломался. Эндер принялся делать то, что всегда делал, когда Питер особенно досаждал и мучил его. Он начал считать и удваивать цифры: 1, 2, 4, 8, 16, 32, 64. Затем еще дальше, пока он мог удерживать цифры в голове: 128, 256, 512, 1024, 2048, 4096, 8192, 16 384, 32 768, 65 536, 131 072, 262 144. На 67 108 864 он начал сомневаться; нужно ли пропустить десятичный разряд. Будет ли это 10 миллионов, 100 миллионов или всего один миллион. Он попытался начать снова, но опять запнулся 1342 и что еще. 16? Или 17 738? Он не знал. Опять начал сначала. Просчитал до тех пор, пока знал числа. Боль прошла, слезы исчезли и плакать больше не было необходимости.