Эндеру показалось, что он понял, но он не был уверен и счел за лучшее промолчать.

— Нет, конечно же, нет. Ладно, объясню проще. Человек волен возражать, когда человечество требует его себе на службу. Возможно сейчас человечеству понадобишься ты. Для какой-то определенной цели. Я думаю, что человечество нуждается и во мне — для того, чтобы выяснять вашу пригодность. Мы можем оба сделать весьма презренные вещи, Эндер, но если человечеству нужны для выживания именно они, мы будем для него хорошим рабочим инструментом.

— И это все? Только инструментом?

— Каждый отдельный человек лишь инструмент, который используется другими, чтобы обеспечить развитие всему человечеству.

— Это ложь.

— Нет. Возможно в этом лишь половина правды. Ты сам сможешь позаботиться об остальной части, когда мы выиграем эту войну.

— Но это будет задолго до того, как я вырасту, — сказал Эндер.

— Надеюсь, что ты ошибаешься, — произнес Графф, — кстати, ты отнюдь не помогаешь себе, ведя со мной задушевные беседы. Остальные ребята, без сомнения, уже решили, что Эндер Виггин за спиной у всех наушничает и ябедничает Граффу. А когда распространяется обвинение, что ты учительские уши, тебе приходится очень туго. Другими словами, пошел прочь, оставь меня в покое.

— До свидания, — произнес Эндер.

Он уперся руками в стены перехода и направился в ту сторону, где уже скрылись остальные дети.

Графф молча смотрел ему в след.

Кто-то из учителей подошел и спросил его:

— Это и есть тот, единственный?

— Бог его знает, — ответил Графф. — Но если это не Эндер, тогда он все равно вскорости проявит себя с лучшей стороны.

— Возможно, здесь вообще таких нет, — заметил учитель.

— Возможно, но тогда Бог — это никто иной, как баггер. Можешь ссылать на это, как на цитату, Андерсон.

— Учту.

Они долго стояли в полном молчании.

— Андерсон.

— Да.

— Ребенок не прав. Я его настоящий друг.

— Я знаю.

— Он чист. Чист до последней клеточки сердца. Он очень хороший.

— Я читал отчеты.

— Андерсон, вдумайся, что мы собираемся с ним сделать.

Андерсон ответил вызывающе.

— Мы собираемся сделать из него лучшего военного командующего в истории человечества.

— А затем взвалить на его плечи судьбу всего мира. Ради его же пользы, пусть окажется, что это не он. Я пошел.

— Будь веселей. Баггеры могут убить нас раньше, чем он окончит школу.

Графф улыбнулся.

— Ты прав. Сейчас мне уже значительно лучше.

— Примите мое восхищение. Перелом ноги — это мастерский удар.

— Все произошло случайно.

— Разве? Это то, что я рекомендовал в официальных рапортах.

— Это слишком сурово. Кроме того, это возведет того маленького тупицу в ранг героя. Это будет способствовать усилению дисциплины. Но я думаю, он мог обратиться за помощью.

— За помощью! А я думал, что уж действительно ценно в нем, так это то, что он сам справляется со своими проблемами. Когда он окажется в космосе, окруженный со всех сторон вражескими кораблями, то вряд ли он может рассчитывать на чью-то помощь.

— Кто мог предполагать, что этот маленький сосунок вылетит со своего места и так неудачно врежется в перегородку отсека?