Начиная с похорон, завязалась новая цепь посмертных событий вокруг Тарковского.
Иоселиани писал:
Это может показаться странным, но у нас в стране существует критерий, очень важный для художников, — порядочность. Именно поэтому получили в прошлом или настоящем известность такие порядочные люди, как Ахматова, Мандельштам, Булгаков, Белла Ахмадулина, Булат Окуджава, Владимир Высоцкий. Андрей Тарковский принадлежал к этой категории. Уловки, компромиссы были не для него.
Он был потомком старинной дагестанской семьи, происходившей из аула Тарки. Этот аул был одним из последних форпостов сопротивления Дагестана русскому царизму. Фамилия Тарковского происходит от названия аула.
В Андрее Тарковском не было ничего русского или польского, но по своему мироощущению, по духу, по привычкам он был русским старого закала.
Но вдова Тарковского, видимо, сумевшая совладать с охватившим ее горем, тут же, не сносив башмаков, уточняла детали и ошибки в заметке Отара. Ну как не вспомнить Андрея, повторявшего неоднократно: «Лариса? Лариса — настоящая Гертруда!»
…первая неточность Иоселиани касается «аула Тарки» (правда, может быть, тут ошибки двойного перевода). «Тарковским владением», как в этом легко убедиться, посмотрев в словарь Брокгауза и Ефрона (куда сама Лариса Павловна, как вы догадываетесь, так часто заглядывала — О. С.), называлась область, распространявшаяся практически на всю территорию Дагестана, существовавшая с древних времен (по крайней мере с VIII века) и только с 1867 г. переименованная в Темир-Хан-Шу-ринский округ. Последний князь Тарковского владения Шамсудин и был родоначальником рода Тарковских. Второе возражение более существенно. Говоря о порядочности как важном критерии художника в России, Иоселиани одним духом перечисляет Ахматову, Мандельштама, Булгакова и — Булата Окуджаву, Беллу Ахмадулину, Владимира Высоцкого. Думаю, что Андрей, будь он жив, был бы неприятно удивлен таким резко неравноценным сопоставлением и тем, что он, с его собственной абсолютно бескомпромиссной порядочностью, поставлен в один ряд с тремя своими современниками, порядочность которых не превышает обычных, не максимальных требований к себе советского интеллигента.
С глубоким уважением
Лариса Тарковская
Хотелось бы узнать, к кому обращено «глубокое уважение» Ларисы… Но это снова лишь риторический вопрос… А горькая реальность снова демонстрировала, что от великого до смешного, увы, только один шаг. Похороны преждевременно почившего великого русского художника, которому почему-то Отаром вдруг было отказано в капле русской крови, превратились в какую-то суетную чехарду… И такая чушь вокруг него витала, что хотелось задаться от его имени еще одним риторическим вопросом, невесело улыбнувшись: «Ну-ка встану, погляжу, хорошо ли я лежу?»… И в том ли ряду, который мне предназначен, и в той ли усыпальнице… Ан, не в той…
А чего стоит речь Максимова над гробом, озабоченного не Тарковским и его смертью, а снова своим политическим капиталом. Он цитирует усопшего:
Они делают вид, что ничего не случилось, что они не душили меня почти двадцать лет, что я не просил здесь политического убежища (