– Я не возьму твоих денег, – повторил Миллер, его глаза сейчас напоминали твердые голубые топазы. – Что бы я ни делал, я сделаю это сам.

Мне хотелось возразить, но упрямая гордость Миллера была непоколебима. Его сердце как будто окаменело с тех пор, как четыре года назад отец бросил их с мамой бездомными и отчаявшимися.

Я сокрушенно вздохнул.

– Никогда в жизни не испытывал недостатка в материальных благах, и могу только догадываться, что в ненужных страданиях есть доля благородства.

Миллер фыркнул.

– Это закаляет характер. Тебе стоит как-нибудь попробовать.

Я толкнул его, и мы погрузились в мирную тишину… Пока меня снова не поглотили воспоминания о прижавшемся ко мне твердом теле Ривера Уитмора, о его требовательных губах.

Черт возьми.

– Решил проводить меня домой, Пэриш? – поинтересовался Миллер, когда мы направились вниз по обсаженной деревьями улице.

– Похоже на то.

– А как насчет Джеймса?

– Он привык к моему беспорядочному графику. Приедет, когда позову. – Я засунул руки в карманы. – Ну, мы только что прогуляли остаток нашего последнего учебного дня перед зимними каникулами.

Миллер пожал плечами.

– Мне нужно работать. На каникулы взял побольше рабочих часов. Но что насчет тебя? Куда-нибудь поедешь со своими тетей и дядей?

– Они едут в Сиэтл навестить моих родителей.

– Ты не поедешь с ними?

Собираешься остаться один на Рождество?

– Я останусь здесь, – сухо ответил я. – Меня пригласили, но я вежливо отказался, сказав, что лучше проглочу битое стекло и запью его собачьей мочой.

– Тонко, – заметил Миллер. – Ну, у меня дома Рождество обещает быть дерьмовым. Возможно, и у Ронана тоже. Можем потусоваться в Хижине.

– Посмотрим.

Миллер остановился и повернулся ко мне лицом.

– Не посмотрим. На Рождество мы встречаемся в Хижине.

– Мы никогда не назначали там официальных сборищ.

– А я назначаю.

Его обеспокоенный взгляд пригвоздил меня к месту. Я практически видел в его глазах, что он представляет, как я все праздники напиваюсь до беспамятства в своем гостевом доме.

– Хорошо, – сдался я. – Приду.

– Отлично.

– Но ничто мне не помешает принести рождественские подарки.

– Никаких подарков, – быстро выпалил Миллер. – Мне… ничего не нужно.

Он имел в виду, что ничего не может себе позволить. Я сбавил обороты, чтобы не смущать его.

– Я говорил о еде. Устроим пир. Это ведь разрешено, верно?

– Думаю, да.

– Спасибо. – Я театрально закатил глаза. – Господи, так много правил и предписаний, Стрэттон.

Он усмехнулся, а я сделал мысленную пометку оплатить счет за отопление всего жилого комплекса его и Ронана на протяжении зимы. Анонимно, разумеется.

Нет смысла злить этих двух болванов по пустякам.

Пьяная прогулка за пределами кампуса в последний учебный день перед каникулами означала, что у меня не было ни причин, ни возможности снова увидеть Ривера.

– Хорошо, – сказал я себе несколько дней спустя, расхаживая по своему гостевому дому. Один. С моей стороны было глупо так им увлекаться. Я сидел на строгой диете без эмоциональных переживаний, а он же был целым чертовым буфетом. Лучше оградить себя от него, пока все не стало еще хуже.