– Сайлас, – выдавил я.

– Привет, Холден. – Его собственный голос тоже охрип. – Давно не виделись.

Я поднялся на дрожащих ногах, часть меня хотела сбежать, когда в голове зашептали демоны Аляски. Воспоминания возвращались одно за другим. Но теперь у меня были способы бороться. Оружие, чтобы дать отпор. На это ушло два года, и работа еще не закончена – возможно, она продлится всю жизнь. Но стоило холоду дотянулся до меня ледяными пальцами, как я заставил себя вспомнить доброту Сайласа. Когда я дрожал в продуваемой сквозняками хижине и думал, что мои кости разлетятся вдребезги от холода, он лег на жесткий пол и обнял меня, делясь тем немногим теплом, которое у него осталось. На несколько мгновений я оказался в безопасности.

Сайлас попытался улыбнуться, но его глаза блестели, и внезапно я выскочил из-за стола и бросился к нему. Мы крепко обнялись; он схватил меня за дрожащие плечи, и я почувствовал, как его грудь вздрагивает от рваных вдохов.

Мы быстро отстранились, вытерли глаза, смеясь и плача одновременно, а затем снова обнялись.

– Черт, как я рад тебя видеть, Холден. Выглядишь великолепно.

– Как и ты. Мне кажется, что я сплю. Что ты здесь делаешь?

– Искал в Интернете что-нибудь почитать и увидел твое имя. Не мог поверить, что это ты; я даже усомнился в авторской фотографии на обороте. Но потом прочитал твою книгу и – срань господня – заплакал, как чертов ребенок. Аляска сквозила в каждой странице. Даже в тех сценах, где она не упоминалась.

– Я должен был от нее избавиться.

– Получилось?

– Она навсегда останется со мной. Просто я постепенно научился лучше сопротивляться ей и не позволять контролировать каждый гребаный момент бодрствования. А ты?

– Аналогично, но это был чертовски сложный путь.

– Понимаю тебя как никто другой. Мои родители отреклись от меня примерно за восемь секунд до того, как я вышел на сцену.

У Сайласа округлились глаза, и он покачал головой.

– Тогда я еще больше горжусь тобой. Не слишком рано такое говорить?

– Совершенно не против, – ответил я с благодарной улыбкой. – Давай куда-нибудь сходим. Я хочу услышать все.

Хотя после встречи у меня была вечеринка и фотосессия, я их отменил, и мы с Сайласом отправились в занюханный китайский ресторанчик в Мидтауне. Я заказал цыпленка кунг-пао и наблюдал, как Сайлас ковыряется палочками в гигантской миске с чоу мейном. Мы немного поговорили о моей книге, а он рассказал, что использовал огромное фармацевтическое состояние своей семьи для устранения последствий опиоидного кризиса, к появлению которого в свое время приложили руки его родители.

– Смею предположить, что ты выбрал эту цель не случайно, – медленно произнес я. – Это ты меня спрашивал о зависимости во время встречи.

– Какое-то время она была и у меня. Мне нужно было что-то чувствовать, пускай и с помощью препаратов. Но Аляска оказалась глубже и сильнее. Она учила меня, что лучше не чувствовать ничего, чем что-то «неправильное» или «неестественное». Я жил так долгое время. Как робот в человеческом обличье.

– А я пошел другим путем. Делал все, что по их мнению было неправильным. Грустный, маленький бунт, причинивший мне еще большую боль. Но иногда мне казалось, словно я одержим силами, которые мне не подвластны. Они всегда нашептывали, что я никчемный. Ничего не достоин. Поэтому, когда я встретил кое-кого, кто был физическим воплощением