Овидий

12 января

Утреннее зимнее солнце бросало на наш стол косые золотые лучи, пока мы дорабатывали кадры с детской площадкой. На них Кира и Райдер пощадили жизнь извращенцу, который был ее очередной целью. Зельда захотела добавить немного юмора и решила, что полиция найдет этого парня закрученным цепью от подвесных детских качелей. Я принял юмор за хороший знак.

– Можно задать тебе вопрос?

– Ты только что это сделал, – ответила Зельда.

– Позволь перефразировать: можно задать тебе вопрос, чтобы ты при этом на меня не разозлилась?

– Это невозможно предугадать. – Она прищурилась, глядя на меня сквозь стекла очков. – А что? Собираешься сказать какую-нибудь глупость, которая может прийти в голову только парню?

– Вероятно.

Она рассмеялась.

– Ты такой очаровательный, что это может сойти тебе с рук. Спрашивай.

– Почему ты рисуешь стрижку Киры такими резкими линиями? – Я постучал пальцем по черному каре нашей героини, очерченному так остро, словно это были не волосы, а бритва. – Такое ощущение, что своей челкой она может разрезать стекло.

– Потому что она крутая и независимая. Она полностью лишена тщеславия. Ей не нужны волосы, чтобы за ними прятаться, и ей точно не нужно, чтобы они ей мешали, пока она дерется с плохими парнями.

Зельда нахмурилась.

– Тебе не нравится?

Я протянул руку и пропустил сквозь пальцы ее длинный шелковистый локон.

– Твои волосы мне нравятся больше.

– Да, но, как мы уже выяснили, я – не Кира.

– Да, мы это выяснили.

– Она – не мое воплощение.

– Конечно же, нет.

– И Райдер однозначно не ее любовный интерес.

– Разумеется, нет.

Я наклонился к Зельде и поцеловал ее.

Как же чертовски я был счастлив, что могу это сделать. Что могу ее касаться, и целовать, и обниматься во сне. Мы отдали матрас в благотворительную организацию, и теперь Зельда спала в моих объятиях каждую ночь. Мы боролись с холодом вместе – обычно вырабатывая собственное тепло, которого нам хватало до утра.

Во рту Зельды было сладко, тепло и влажно, а ее язык скользил по моему. Поцелуй грозил перейти в секс – как это часто происходило, – и я почувствовал приятное потягивание в паху. Но тут зазвонил ее телефон, лежавший на углу стола. Глядя на номер на экране, она нахмурилась.

– Не знаю, кто это.

Она нажала на зеленую кнопку.

– Алло?

Через пару мгновений она медленно произнесла:

– А, здравствуйте, Айрис.

Я понятия не имел, кто такая Айрис. Я вернулся к работе, вполуха слушая, как Зельда рассказывает о новых идеях, которые она добавила в роман. О появлении Райдера и о мучительных попытках Мамы примирить свою жажду мести и стремление обрести покой.

Я склонил голову над листом с кадрами, аккуратно выводя буквы, так как это был финальный вариант. Пара росчерков ручкой – и появилось еще одно слово. В первый раз, когда один из извращенцев спросил: «Мама, можно ты оставишь меня в живых?» – Кира ответила: «Да». Я улыбнулся себе под нос и отложил ручку как раз в тот момент, когда Зельда схватила меня за руку.

– Через неделю? – спросила она, округлив глаза.

Ее ногти впились в мою руку сквозь свитер, причем так сильно, что я поморщился. У нее была свирепая хватка – для таких-то крошечных ладошек.