— Вы объявляетесь заложниками. Кто шевельнется, чуть дернется — получит пулю в лоб. Всем ясно, ссучары?! Что ты лыбу давишь, козел?! — Он пошел ко мне.

Я почувствовал, как ноги стали ватными, тело ослабло, а под сердце ткнул грязным ногтем, великий мистер СТРАХ.

Коротышка с треугольным, злым лицом шагнул мимо меня. Донесся удар и жалобный вскрик. Я втянул голову в плечи.

— Заткнись, кусок. Не улыбайся, когда я разговариваю.

Оказывается, он ударил веселого прапорщика стволом автомата в рот. Коротышка отступил, а прапорщик тихо скулил и сплевывал под ноги. Боевик захихикал и ударил прапорщика кулаком.

— Я же сказал тебе, сука — молчать!

Прапорщик замолчал. Коротыш вернулся к высокому плечистому напарнику, контролировавшему ситуацию — ствол автомата медленно описывал мертвую петлю, охватывая затихших пассажиров. Боевики отступили к кабине водителя, где стоял коренастый мужчина, одетый в старый турецкий свитер. У него было бандитское, заросшее густой иссиня-черной щетиной лицо. Странно, что раньше никто не обратил внимания на подозрительную троицу.

Пассажиров автобуса сковал паралич молчания, все боялись вздохнуть, не то чтобы пошевелиться. Женщины с бледными, потерявшими румянец лицами, заглядывали, как зачарованные, в черные стволы автоматов. Прапорщик за спиной, сипло и шумно дышал. Коротышка улыбался, выставив кривые зубы, с превосходством рассматривал обращенные на него лица. Его напарник смотрел поверх голов. Из-под старого, застегнутого на все пуговицы черного пиджака, торчала, на выпуск, грязная голубая сорочка. Равномерно дергался кадык — высокий отрешенно жевал резинку.

— Что суки? Страшно, козлы? — коротышка сплюнул на колени сидящей рядом пожилой женщине. Он достал сигареты, щелкнул зажигалкой. По салону пополз вонючий дым дешевых сырых сигарет.

— Маленький мальчик нашел пулемет, больше в деревне никто не живет, — прошептала Светка.

Я крепко сжал её руку:

— Вот тебе и Голливуд, приехали.

Коренастый, отвернулся от водителя и посмотрел в салон.

— Вы нам нужны как заложники. Ваша задача — хорошо себя вести и выполнять команды моих людей. Это и будет гарантией вашей жизни. Мы хотим обменять вас на наших людей взятых в плен.

— Но ведь сейчас перемирие? — не выдержала женщина на переднем сиденье.

Коротышка шагнул вперед и ударил кулаком по лицу.

— Команды говорить не было. Молчать!

— Маленький мальчик купил кимоно, пару приемов увидел в кино, с криком: кия и ударом ноги, папины яйца стекли в сапоги, — прокомментировала Света.

Я услышал сдерживаемые всхлипывания пожилой женщины. Коротышка хищно улыбнулся. В его узких темных глазках разгорались белые огоньки садиста.

— Кто шевельнется — получит пулю в лоб, — объявил коренастый. Ухмыльнувшись, добавил:

— Мы люди нервные.

— «Дети в подвале играли в гестапо, зверски замучен сантехник Потапов».

— Перестань, — я крепче сжал руку Светки, но она вырвала.

— Пусти, ты что, боишься их?

— Боюсь.

— Ты ведь сам играл террориста?

— Да, но это кино и там был не автобус, а самолет, — попробовал я отшутиться. — В этом случае мои консультации не пригодятся.