– Именно, – подтвердил я.

– С помощью локулуса путешествия во времени, – продолжила Алия.

– Правильно, – кивнул я.

– Которого у вас нет, – добавила она.

– Но… – одновременно произнесли мы с Кассом и Марко.

Она оборвала нас убийственным взглядом красных, как у зомби, глаз.

– Мы справимся, – пискнул я. Я надеялся, что это прозвучит смело, но вышло как-то неубедительно.

– Но даже если, если бы он у вас был, как бы вы нашли Эли? – спросила Алия. – Разве можно с такой точностью указать, в какой именно момент вам нужно перенестись?

– Локули обычно сами подсказывают, как они работают, – сказал Касс.

– Многообещающе, – протянула Алия.

– Вы правы, – вмешался я. – Но вот что я думаю – если мы просто возьмем и выдернем меч из разлома, из него тут же выскочит огромная и не очень дружелюбная зеленая глыба и мы все, вполне вероятно, пойдем ей на ужин. Или, если нам повезет, этого не случится, потому что остров успеет подняться, или потонуть, или перевернуть вверх дном, что так или иначе убьет всех, кто будет на нем. Так что… меч или локулус? Выбирайте что-то одно.

Алия отвела взгляд. Марко ткнул меня локтем в ребра:

– Хорошо сказал, Джек.

Потирая лоб, она медленно отошла в сторону. Вестибюль постепенно приходил в движение: один за другим просыпались ее телохранители, повстанцы и солдаты Масса. Снаружи все еще было темно, но я уже слышал первые крики птиц из джунглей. Солнце вскоре взойдет, и нам надо будет выдвигаться. Быстро.

Наконец Алия развернулась и направилась назад к нам. Выглядела она при этом лет на сто старше.

– У вас осталось два Чуда света – если я не ошибаюсь, одно в Турции и еще одно в Египте.

Я кивнул:

– Храм Артемиды и Александрийский маяк.

– Куда отправитесь? – спросила она. – Вендерс дает какие-то указания?

Я помотал головой:

– Его знания основываются на древних записях до разрушения Атлантиды. Массарим тогда еще не успел забрать и спрятать локули.

– В этом и состоит главная проблема, не так ли? – Алия достала из кармана серебряную монету и подкинула ее высоко в воздух. – Орел за Александрию, и решка за Эфес.

– Орел! – крикнула Элоиза.

Алия поймала монету и шлепнула ею по внешней стороне запястья:

– Решка.

Элоиза, сцепив на груди руки, откинулась на пол:

– Так и знала.

– Постарайтесь поспать, – сказала Алия. – Отправление в семь.

Вновь тот же сон.

Я пытаюсь побороть его. У меня нет на это времени. Солнце вот-вот взойдет. Пожалуйста.

Но точно мощный магнит, сон затягивает меня… все глубже и глубже…

Пока я не оказываюсь посреди луга под хмурым небом, по которому скользят тяжелые тучи. Песня гептакиклоса ревет, словно сирена на горячем ветру. Я слышу гогот перепуганных животных. Горожане по другую сторону ворот требуют встречи. Они выкрикивают имя: «Ула’ар… Ула’ар…»

Я держусь в стороне. Я…

Кто?

Обычно в этих снах я быстро понимаю, кто я, Караи или Массарим, всегда либо один брат, либо другой. Но в этот раз я не знаю. Я продолжаю ощущать себя самим собой.

На мгновение меня охватывает надежда. Может, я еще достаточно в сознании. Может, мне удастся проснуться, улечься поудобнее и увидеть невинный приятный сон о шоколадном мороженом, или как я играю в баскетбол в команде «Индиана Хузерс», или как сражаюсь с монстрами в «World of Warcraft».