…Вдвоем, профессор и полковник, вышли на университетское крыльцо и сбежали вниз. Профессор по левому полукружью ступенек, а полковник по правому. Снег шел, отвесный, плотный, и не таял. Деревья и лавочки в сквере все стояли заснеженные.

— Такие дела, — молвил Никоненко, натягивая перчатку.

— Плохая у тебя работа, полковник.

— Собачья, — согласился Никоненко. — Ты куда сейчас?

Шаховской кивнул в сторону Охотного ряда.

— Пойдем, провожу.

Некоторое время они шли молча, сторонясь толпы на Моховой.

— А кто такой Шаховской? Ну, не ты, а другой? Из Первой Думы?

— Я тебе говорил. Секретарь председателя, депутат. Очень знаковая фигура.

— Родственник?

— Нет, не родственник.

— Да ладно тебе, Дмитрий Иванович! Чай, не тридцать седьмой год! Нынче родственные связи с князьями — самое почетное дело.

— Он мне не родственник. Просто еще один Шаховской. То есть другойШаховской. Это… — Дмитрий Иванович помахал рукой неопределенно и поддернул на плече ремень портфеля, который все норовил съехать. — Это согласование времен, понимаешь?

— Не, не понимаю.

— Я и сам не очень понимаю. Но время сделало петлю. Они жили там и тогда, а мы здесь и сейчас. Иногда мне кажется, что они — и есть мы.

Никоненко подумал.

— Ну, ты загнул.

— Да, да, непонятно. Мне тоже не очень понятно!.. Они старались работать, и мы стараемся. Они старались улучшить жизнь, и мы стараемся. Они преодолевали трудности и сдавали экзамены, и мы тоже. У них не получалось, у нас не получается. Иногда получается.

— Редко, — уточнил Никоненко.

— Редко, — согласился Шаховской. — У нас все еще есть шанс что-то исправить. Он у нас есть, потому что были они, и мы знаем, что именно у них не получилось.

— Да ну тебя, Дмитрий Иванович! Ты меня запутал совсем!

— У меня настроение плохое.

— Я понимаю. Ученик, и такую фигню отчебучил!

Шаховской посмотрел на часы, он опаздывал просто по-свински.

— Мне нужно бежать, Игорь. Да, и я женюсь на Варваре.

— Иди ты!..

— Она согласилась, родители тоже, — скороговоркой закончил Дмитрий Иванович. — Ты тоже лучше соглашайся, чтоб не портить картину.

— Как, и отец ее в курсе?!

Шаховской кивнул.

— Он же генерал, его все управление до смерти боится!

Профессор пожал плечами.

— Смотри, а ты прыткий какой, Дмитрий Иванович!

Шаховской махнул рукой.

В бюро пропусков он долго возился с паспортом, списками, предоставлял собственную физиономию для сличения ее с физиономией на фотографии, извлекал из карманов ключи, рассеянно вспоминая, где может быть его машина, ждал, когда портфель торжественно проедет через просвечивающий аппарат, ловил его, все как обычно.

— Ба! — сказал над ухом знакомый насмешливый голос Ворошилова. — Опаздываете, профессор?.. Ну, раз опаздываете, значит, все хорошо. Вот если бы вы хоть раз не опоздали, я бы подумал, что время пошло вспять, солнце взошло на Западе и Колумб вскоре приплывет открывать Россию.

— Бог с ним, с Колумбом, Петр Валерианович.

— Вы думаете?

Двери лифта распахнулись, они вошли в кабину.

— Что-то у вас лицо не радостное, Дмитрий Иванович.

— День сегодня трудный.

— Трудный, — согласился Ворошилов серьезно. — Вообще, нам бы не опаздывать. Конец года, работы полно, неясностей много!..