– Я понимаю.
– Правда?
Я кивнул.
– Я знаю, что ты имеешь в виду, говоря об ощущении оторванности от всех. Я чувствую то же самое. Брошен на произвол судьбы.
– Потому что твои родители так рано умерли?
– Да. Что-то вроде того.
Шайло остановилась и взглянула на меня.
– Я так и не сказала тебе, что мне очень жаль. В день нашего знакомства, когда ты упомянул об этом, я стремилась лишь обороняться. Но это правда. Мне очень жаль.
– Не стоит. Не нужно его жалеть. Ее – может быть… – Я ощутил, как сжалось горло.
– Что произошло? – мягко спросила Шайло.
– Ты не захочешь это услышать.
– Уже хочу. Но если ты не желаешь рассказывать, я пойму. Разговоры о прошлом могут вызывать отвращение. Тогда что насчет будущего? Чем ты собираешься заняться, когда мы закончим школу? Пойдешь в колледж?
– Сомневаюсь. Я просто пытаюсь пережить этот год. Это нечто вроде перезагрузки, чтобы оставить все дерьмо позади. И попытаться стать лучше.
Затаившийся в квартире Митч Дауд омрачил мои мысли.
«Я пытаюсь, но не получается».
– Я просто хочу жить нормальной жизнью, – проговорил я. Кажется, я просил не так уж и много, но для меня это было всем.
– Нормальной. Вроде как… завести семью? – спросила Шайло. – Детей?
Я покачал головой.
– Нет. Мне тоже достался не лучший образец для подражания.
«Чертово преуменьшение года».
Шайло наблюдала за мной. Ей явно хотелось узнать больше. Она была готова слушать. Но я чувствовал, что говорить с ней о родителях было совсем не то, что говорить с Холденом или Миллером. У каждого из нас троих имелись свои изъяны. А рассказать Шайло – все равно что размазать грязь по прекрасной картине.
Мы снова зашагали вперед. Завязанная узлом кофта соскользнула с талии Шайло и упала на землю. Я подхватил ее и встряхнул. Уже наступил вечер, и в свете уличного фонаря я заметил, как дрожала девушка. Мне хотелось закутать ее в кофту и защитить от холода. От всего, что могло бы причинить ей боль.
«Вспомни, кто ты».
Я сунул ей в руки кофту.
– Вот.
– О, спасибо. – Она отвернулась и просунула тонкие руки в рукава. Над нами ярко светилась желтая вывеска «Тони». – И-и-и, мы на месте.
За барбекю Тони очередь стояла на улице. Заняв место в хвосте, мы принялись ждать, не говоря ни слова. Когда пришло время делать заказ, я попытался заплатить, но Шайло от меня отмахнулась.
– Это была моя идея.
– Шайло…
– Твои деньги мне не нужны, Венц. Я заплачу. Я настаиваю.
Я нахмурился.
– В следующий раз плачу я.
– В следующий раз?
«Черт».
Мы вернулись в дом Шайло, и Биби, двигаясь, словно зрячая, накрыла на стол и положила в центр стопку салфеток.
– Если еда от «Тони», нам понадобятся все до единой, – сияя улыбкой в мою сторону, проговорила она.
Я собирался ужинать с ними… за их столом. Как нормальный человек. Но теперь, когда мне вот-вот предстояло испытать нечто нормальное, я не знал, что делать. Я ведь все испорчу. Скажу или сделаю нечто такое, чем поставлю себя в чертовски неловкое положение.
– Я могу взять свою тарелку на задний двор и продолжить работу, – проговорил я и повернулся к Шайло. – Может, после получится взглянуть на твои заметки по истории.