– Привет, мама! Привет, папочка! – громко воскликнул он, вновь взволновав гостей. У меня заблестели глаза.

– Привет, малыш, – проговорила я и, взяв две коробочки из его рук, передала их Элеоноре. – Спасибо, милый.

– Ладно, пока! – произнес он и, сделав свое дело, бросился обратно к маме на колени.

Мы с Ронаном обменялись усмешками. Я ощутила, как от нервов скрутило все внутри. Мы до последнего момента держали кольца друг для друга в секрете.

– Ронан. – Элеонора протянула ему одну из коробочек. – Кольцо для твоей невесты.

Когда он открыл ее, сердце бешено заколотилось в груди. Внутри, блестя в лучах яркого солнца, лежало то самое кольцо из золота и серебра с нашими камнями-символами.

Я потрясенно уставилась на него.

– Ты?.. Его заказал ты?

Он кивнул, доставая кольцо из коробочки. И указал большим пальцем за плечо:

– А он помог.

Гордо ухмыляясь, Холден помахал пальцами, а я вдруг поняла, почему заказ из Парижа показался мне знакомым.

Я лишь удивленно качнула головой, когда Ронан наклонился ко мне.

– Ничего, что ты сама сделала собственное кольцо? – прошептал он. – Я просто больше никому не смог бы доверить эту работу. Но… дизайн придумал я. Если это что-то значит.

– Ты придумал дизайн, – прошептала я в ответ. – И это самое главное.

Я поймала взгляд Ронана и чуть не поцеловала его раньше времени. Элеонора прочистила горло; мы задерживали свою же свадебную церемонию.

Мы выпрямились, и Ронан, взяв меня за руку, повторил слова:

– Этим кольцом я беру тебя в жены.

А потом надел кольцо мне на палец. Оно село просто идеально. Я и представить не могла, как прожила без него двадцать два года.

Затем настала моя очередь показать кольцо, что я сделала для Ронана. Широкую полосу чеканного черного золота с поблескивающей посреди прожилкой из золота в двадцать четыре карата. Для меня оно символизировало золотое сердце, что билось в груди стоявшего рядом со мной человека, чьи любовь и доброта ярко сияли даже в самые темные ночи.

Я открыла коробочку, и Ронан снова сжал челюсти. Глядя на меня, он покачал головой.

– Оно совершенно, – прошептал он. – Оно…

Он вдруг замолчал, и я обрадовалась, когда Элеонора попросила меня повторить те же слова Ронану, чтобы он смог прийти в себя.

– Властью, данной мне штатом Калифорния, я объявляю вас мужем и женой. – Элеонора повернулась к Ронану. – Можешь поцеловать невесту.

Ронан взял мое лицо в ладони, на долю секунды заглянув в глаза. В его взгляде читалось многое. А потом он наклонился, чтобы меня поцеловать. Из толпы донеслись всхлипы и одобрительные возгласы.

– Я люблю тебя, – прошептал он мне в губы. – Боже, Шайло…

– Я люблю тебя, – прошептала я в ответ. – Люблю нас.

Я ощутила, как кто-то дернул меня за платье. К нам тянулся Август. Ронан подхватил его на руки, и мы втроем пошли по проходу. Муж нес нашего сына, частичку моего сердца, что существовала отдельно от тела. И все же я никогда не чувствовала себя более целой.

Год спустя…

В шуме уличного движения я услышал шорох чьих-то тяжелых шагов. Я даже не стал открывать глаза. Чертовы таблетки от головной боли снова навевали сон, от твердого бетона онемела задница. Кто-то находился рядом. Я нащупал пластиковый стаканчик и встряхнул его. Монеты прозвенели не так, как прежде этим утром. Вероятно, кто-то меня ограбил. Хотя мне было почти все равно.