Чем ниже я спускался, тем больше становилось пещерных насекомых. Огромные мухи, облепившие какие-то грибы. Чудовищные пауки с клешнями вместо лап. Черноватая безглазая моль. Омерзительные твари. Кошмар Венсана.

Наконец-то я внизу, перед сырой пастью, ощерившей сталактиты и сталагмиты. Пронизывающий холод. Ленивое падение капель. И далекие… нечеловеческие стоны… Откуда-то оттуда, из зева небытия…

Свет в глубине. Длинные тени, застывшие силуэты изрезанных скал. Я выключил фонарь, крепче сжал в руке пистолет. Вдали от мира, в недрах земли меня охватил ужас.

Ущелье резко свернуло вправо, свет сделался ярче. Пространство раздвинулось. Мощный, высоко подвешенный прожектор. Известняковые колонны нежных оттенков. Перекрученные натеки, волнистые складки, окаменевшие припухлости. И изумрудная зелень подземного озера. Скрытая красота ада.

Я опустился на колени в углу среди сталагмитов, выставил перед собой пистолет. Чуть ниже, на берегу озера, к колоннам, стоявшим одна против другой на расстоянии не больше метра, были привязаны двое мужчин. Голые, лица искажены жгучим страхом.

По телам обоих перемещались крохотные красные точки. Насекомые? Отсюда толком не разглядеть.

Осмотрелся кругом. Свод переливается оттенками розового, голубого, желтого, щетинится смертельными остриями. Ослепительные арки, каменные лабиринты, узкие расщелины…

И тут я увидел его – со спины!

Он сидел по-турецки в приподнятой над полом нише… Венсан. Нет, не Венсан, а тот, кто им прикидывался… В просторном пальто, с капюшоном на голове… Поглощен рисованием.

Я тихонько поднялся и, легко ступая, пригнувшись, пошел к нему. Сначала меня заметил один из братьев Менар, потом, сразу же, – второй. Муравьи… красные муравьи, один за другим выбираясь из прозрачной коробки, карабкались по их выбритым телам. Половые органы, пупок, торс, уши – они были повсюду, оголодавшие, жадные до плоти. Некоторые забирались в рот, которому не давало закрыться металлическое кольцо. Запястья и щиколотки были ободраны в кровь – узники пытались высвободиться из цепей, укусы, должно быть, мучительно жгли, и братья очень страдали. Чудовищная пытка.

Я приложил палец к губам, показывая им, что надо молчать. И в это самое мгновение они заорали.

У меня не оставалось выбора! Я рванулся вперед, поскользнулся в луже, еле удержался на ногах, закричал:

– Ни с места! Руки вверх! Руки вверх!

Он вздрогнул, но не обернулся. Братья продолжали отчаянно вопить. Я держал палец на спусковом крючке, целясь в шуршащий капюшон. Три метра, два… Теперь под ногами листки бумаги. Черно-белые рисунки. Женщины, скелеты, грозовое небо.

– Повернись ко мне! Медленно!

Он не послушался. Его тяжелая рука сжимала уголь большим и указательным пальцем. Я остановился рядом и ткнул его в затылок пистолетом:

– Ты повернешься или как?

И тогда тело повалилось набок. Из всех отверстий бледными ростками пробились черви. Через ноздри, уши, глазные яблоки. Труп… Я угрожал оружием трупу! Но в таком случае…

Щелчок у меня за спиной. Холодное прикосновение дула к виску.

– Забавно, правда? Полумрак, несколько червячков – и кажется, будто тело шевелится. Человеческие чувства так несовершенны…