— Девушки, вы ведь не питерские? Шляпки у вас как в кино, но не для нашей погоды! Это же аэродинамика, поля широкие и изогнуты как профиль крыла самолета, подъемную силу создают, и еще вуаль, дополнительная парусность! Лучше не надевайте, в руках несите — а то точно сегодня их у вас сдунет!
— Ребята, ну вы мне еще про индуктивное сопротивление расскажите, при эллиптической форме, вы наверное с матмеха? — отвечаю я — этот фасон в Москве «итальянским» называют, но и «аэродинамический» звучит оригинально, подругам скажу. И разве ваши девушки вас не просветили, что для нас красота важнее?
Студенты оживились — так вы тоже университетские? Нет, Кораблестроительный институт (не стала уточнять, что Северный, а не ЛКИ), сейчас работаю. Хотели нас проводить — «тогда ваши шляпы ловить будем, а то жалко, когда такие дорогие, и снова улетят, а если в Неву?» — но мы с Лючией гордо отказались. Мост перешли, дальше по Мытнинской… ой, нет, на Максима Горького я не пойду, старой дорогой, лучше по набережной мимо Кронверка напрямик. Слезинку снова смахнула, Лючия заметила, взглянула тревожно. И тут порыв, мы и ахнуть не успели, как шляпы с нас в очередной раз слетели и в канал укатились, там тротуар узкий, даже парапета нет, сразу к воде откос. Плавают близко, а достать нечем! Правы были ребята — а мы обе проиграли. Ладно — мороженое и так поедим!
— Жаль, что студентам отказали — весело заметила Лючия — вот лез бы кто-то в воду сейчас! Аня, а интересно, я вижу здесь столько красивых женщин, и одетых по моде — но голову косынкой повязывать, и с «летящей» накидкой, не идет совсем! Погода ветреная — так придержать, или даже пробежаться за улетевшей, разве трудно? Или, я слышала, у вас шляпки считаются «принадлежностью буржуазии»?
— А если подумать? — спрашиваю — Люся, ты не только скорость реакции развивай, но и аналитическое мышление. Студенты тебе прямую подсказку дали — «дорогие». У нас рабочий получает где-то 600 — 700 рублей. Инженер — от трех до семи тысяч. Академик — десять-двенадцать. Юрка твой, как полковник и Дважды Герой, и еще за должность — побольше академика. Свое денежное довольствие ты сама знаешь, и еще за мужа часть получаешь, пока он в командировке. А у студентов стипендия, сто рублей, у отличников двести, и хорошо хоть плату за обучение в сорок восьмом отменили. Ну а стоят, платье фасона как наши, если из дешевого ситчика и самой шить, то мне Марь Степановна сказала, обойдется в сто пятьдесят. Шелковое нарядное, заказать в ателье — от шестисот до тысячи. А эти шляпы, цена в ДИМе пятьсот с чем-то, стипендия за пять месяцев — финансовая катастрофа для студентки, если в Неву улетит?
Ну а моя зарплата — ой, это как у пары академиков, выходит? И у Михаила Петровича — мы ж не немцы, где в семье принято, у каждого свой счет? Так за это и спрос с нас больше, чем кого-то другого! И если наша, Советская Власть так посчитала — значит, отрабатываем мы все это по-полной? Ну а я могу позволить себе шляпки хоть каждый месяц менять, если это делу не вредит!
Мы шли мимо Кронверка, где сейчас Артиллерийский музей, за ним памятник казненным декабристам, дальше начинался парк Ленина. Ветер разрушил наши прически, трепал и путал волосы, облеплял ими лица, мешая смотреть — а когда мы пытались прикрыться ладонями, отпустив платья и полы плащей, то сразу начиналось «макси, мини, мерилин»; мы поспешно хватались за развевающиеся одежды, завидуя встреченным женщинам в косынках; они все тоже держали у ног юбки и плащи, и улыбались нам, уже не нарядным столичным дамам в шляпках с вуалью, а растрепанным девчонкам, к которым пристает ветер-хулиган! Наконец мы вступили на площадь Революции (