Ай, едва не осталась без шляпы — так дует, двумя руками за поля не удержать! Не терплю шляпных резинок — кажется, что душат! А Лючия смеется, ей и тут игра, «ловкость и быстроту тренировать, как с котом в цап-царап, схватиться в самый последний момент», ей Юрка сказал на прогулке (куда итальянка, с мужем выходя, как в театр наряжается, как впрочем и я, со своим Адмиралом) — может и в шутку, но для Лючии его слова, что Святое Писание. Меня еще подбивает, спорить на мороженое, когда идем куда-то в ветреный день. А вот интересно, прочла я, что в той истории второй московский ураган с смерчем — первый был в 1904 году, когда крыши, сараи, деревья и коровы по воздуху летали — был 2 сентября 1945 года, а я тот день хорошо запомнила, тогда Юрка вернулся и нас у дома встретил, и лишь дождик был с утра! Зато в июне, когда мы с Лючией в Союз Писателей ездили — так после узнали, что по московским окраинам и смерч прошел! Может, от войны, на год раньше закончившейся, погода так поменялась — если принять, что сражения, взрывы, пожары влияют на состав и сотрясение атмосферы? Даже природные катаклизмы уже не те стали — что же про общество говорить?
И в Ашхабаде землетрясение здесь случилось не в ночь на 6 октября 1948 года, а на полсуток раньше! Возможно, атмосферное давление, циклоническая активность, сыграло роль спускового крючка для движения литосферных плит? И ведь нам, в процессе подготовки, никак нельзя было предвидение явно показать! Геологи с геофизиками, конечно, присутствовали — плановая экспедиция Академии Наук, ну а кто план составлял, то дело десятое. Так же как и войска по другому плану были переброшены «на учения» — стрелковая дивизия, две инженерно-саперные бригады с техникой, и полевой госпиталь. Трудность была в том, что Ашхабад даже через четыре года после войны был все еще переполнен эвакуированными, и гражданами, и учреждениями, и обеспечить всех палатками, полевыми кухнями, запасами продуктов, воды и медикаментов, само по себе было сложнейшей задачей! Так именно Пономаренко придумал:
— Чего голову ломать — учения по гражданской обороне! Рассредоточение и эвакуация, на случай возможного ядерного удара. Так во все планы и впишем!
Хрущев, все еще сидевший в Ашхабаде на посту Первого, пытался возражать — стотысячный город, столица союзной республики, да как это? Получил ответ — а что, вы предлагаете учебную эвакуацию Москвы? И вообще, решение принято на самом верху, на предмет проверки готовности — так что не обсуждать а исполнять! Кстати, в план включена и эвакуация материальных ценностей по списку (что под завалами могло пострадать), со складов и предприятий. Так же и людям не возбранялось брать с собой вещи, сколько могли унести. Совсем жертв избежать не удалось — тряхнуло раньше ожидаемого часа. Но если в той истории, пострадавших было сорок тысяч, то есть каждый третий в городе, то здесь погибших и пропавших без вести оказалось меньше тысячи — те, кто не поспешили из домов в палаточный лагерь, или остаться надеялись, «что нам эти учения». А дома из сырцового кирпича, с глиняными крышами, от подземного толчка превращаются в кучи, сплошной завал, под которым выжить нельзя. Хрущев так и не понял, что если бы конкретно по его вине случились лишние жертвы — то поехал бы он из Туркмении в места отдаленные, а так товарищ Сталин лишь сказал благодушно — ну, пусть дальше там сидит, коль особого вреда от него нет.