Едем дальше, пары часов не прошло — слышу из кузова возню, затем в кабину стучат. Вижу, американец, в помятом виде, лежит мордой вниз, руки за спину скручены, Репей (Саня Репьин, знаю его с сорок второго, с Ленфронта) на него сапог поставил, чтоб не рыпался, Дед, Нукер и Рыбак тоже на взводе и злые.
— Расколол он нас — докладывает Стругацкий — «вы не американцы», и хотел автомат у Деда схватить. Ну и пришлось его…
Вот суко! Хотя следовал ожидать — язык, это важное, но не единственное! Есть еще множество мелочей, которые не местный (но выдающий себя за такового не знать просто не может). Ну как москвич или питерец двадцать первого века не знал бы, что такое «Зенит» и «Спартак» — даже если сам он не футбольный фанат. Оттого кстати, реальным а не киношным шпионам (если они не уроженцы этой страны) всегда легче брать «легенду» заезжих иностранцев, чем местных (как наша компания здесь изображала «испанцев» в Риме в сорок четвертом). Ну что ж, Генри Бэнкс, кончилось твое везение, и зря ты зубы скалишь, думая что к тебе отнесутся, как к военнопленному. Мы ведь сейчас не солдаты а диверсы, в чужих мундирах! А походно-полевой допрос, это дело очень неприятное — хотя бы тем, что в самом начале объекту просто делают больно, не спрашивая ничего, а чтоб психологически сломать. Вот и приступайте — Репей старший (вопросы задает), вы трое ассистируете с объектом, Брат (это Стругацкого «позывной») переводит и записывает. И отставить интеллегентские сопли — это тоже наша работа!
Останавливаться ради процесса — а зачем? В кузове «студера» места хватает, чтоб работать. Раскололи американца до донышка, ну куда он денется? Вообще-то про Синьчжун мы знали достаточно, особенно после «бойни Мустангов над Шаньдуном», когда пленных летунов ловили десятками — но информация лишней никогда не бывает. Ну а после — жертвы полевых допросов никогда живыми не остаются, будут обвинения в нарушении конвенций, оно нам надо? Ну а пропавшими без вести в этом Китае — совершенно никого не удивить. Не было тут никакого американца, привиделся он нам, забыли уже, как галлюцинацию!
Что мы знаем про место нашей работы? Сидят там кроме уже упомянутой эскадрильи бомбардировщиков (четырнадцать машин) еще полноценная истребительная группа, три эскадрильи, но не реактивные, «мустанги». Охрана в усиленный батальон, есть бронетехника — взвод легких танков, шесть штук «халф-траков», столько же бронеавтомобилей. Зенитная батарея, шесть 40мм «бофорсов». Периметр обнесен проволокой, есть вышки с пулеметами, прожектора — а вот дотов Бэнкс не видел, и мины перед ограждением, лишь на отдельных немногих участках. Постройки — часть еще прежние, часть быстровозводимые бараки, но вот казармы охраны как раз там, где мы и предполагали. Дальнее патрулирование ведется нерегулярно, обычно лишь мотопатрулем по дороге, перед приходом очередного конвоя. Хотя бывало, что конвой появлялся и без уведомления. Всего на базе до тысячи американцев. Но охранную службу несут не слишком усердно, с Афганом и Чечней той истории не сравнить — ну не бывало прежде, чтоб даже самые отмороженные китайские бандиты нападали на американские базы, хотя малый конвой на глухой дороге, не говоря уже об одиночках, пощипать вполне могли. И незнакомы американцы в этой ветви истории с «Бранденбургом», не было тут Арденн, в Китае же тем более, «оборотней» пока никто не видел. Так что на территорию базы пропустят — ну не у ворот же устраивать допрос, кто прибыл и зачем, и так всем ясно, что свои!