— Завтра вы, янки, из Китая уйдете. Вы и русские сожжете себя новыми бомбами. У нас тоже многие умрут, если война будет на нашей земле — но нас много, и даже если погибнет половина китайцев, останется другая половина. А вас уже не будет совсем!

Философ доморощенный — я думал, это лишь Мао скажет, про выжившую половину. Приказал я его, и еще нескольких, кого мы взяли, в расход — что еще делать? Заодно, своих китайцев из особого батальона к крови приучить — учения все-таки не совсем то. Даже наши офицеры-фронтовики морщились, когда я приказал после боя за мост, пленных американцев-десантников, даже не расстрелять, а штыками (игольчатыми, от мосинских карабинов, и прилепленных к ППС, чисто китайский сюр!) — а желтомордым хоть бы что, «будет исполнено, товалища комадила»! До того я им короткую речь толкнул, что вот эти америкосы конкретно виноваты во всех бедах китайского народа, а значит и каждого из вас, так что будет справедливо — вот любопытно, а без этой накачки приказ бы исполнили? Ничего личного, пиндосы — надо было вбить в головы этим солдатикам, что «американец это враг», почему — ну просто потому что американец! Поскольку мне с ними завтра в бой — и если кто-то подведет, это конкретно мой шанс уменьшает, чтоб я вернулся, а враги сдохли!

Хотя для меня второе, даже важнее. А своя жизнь ценность имеет, лишь чтоб успеть еще больше пиндосников поубивать. За все, что они с моей страной в иной уже истории сделали… сделают еще! Поскольку в их «дружбу» не верю ни на грош — или же, с такими друзьями, никаких врагов не надо!

Себя накачиваю перед боем? А хотя бы! Даже Смоленцев, когда мы виделись последний раз, месяц назад, сказал, «ты звереешь — ненависть к врагу нужна, но нельзя, чтобы кроме нее ничего!». Ему легко, он корни пустил в этом времени, итальянку свою нашел, и по-настоящему счастлив. А я, по большому счету, так перекати-полем и остался — вот если провалюсь завтра в еще один «параллельный» мир, катастрофой для меня это не будет!

И наверно, лишь об одном жалеть буду — что с фашистами разобрался, а пиндосам долг вернуть не сумел по-настоящему, мало их убивал!

По пути подобрали американца. Едем — и видим, бежит кто-то руками машет и орет, белые звезды на машинах увидел, ну и решил, свои! Совсем не похож на военного, без оружия и документов, одет в какое-то жуткого вида тряпье, но назвался — Генри Бэнкс, первый лейтенант (по-нашему, старлей), из 85й эскадрильи, еще неделю назад был подбит «штурмуя русские позиции — это был сущий ад», до своих не дотянул, упал на территории гоминьдановцев, вроде союзники, но…

— Парни, эти желтомордые, ну совсем как наши ниггеры! Когда за тобой сила, голову склоняют, а когда ты один, так и норовят нож в спину, ограбить, убить!

Короче — местный «батька-атаман», как это по-китайски, приказал американца схватить, и, кто за тебя больше заплатит? Твои, чтоб мы тебя живым вернули, или русские, когда придут, за ценного пленника? Естественно, отобрали все ценное, включая форму и ботинки, избили — но этот Бэнкс умудрился сбежать! И забежать от погони на территорию уже другого «генерала-атамана», кормился по случаю, что-то украдет, что-то подберет, благо что не зима и не Сибирь. История, как в приключенческий роман — но нас конкретика интересовала, поскольку оказался наш герой с той самой базы, куда нам надо. Так что, как только великомученика накормили, то отправил я его в кузов моей командирской машины, к Стругацкому, пусть разговорить попробует, и свой английский проверит. Ну и конечно, там еще четверо наших были, не китайцев.