— Зато посмотри, как он на тебя смотрит, — напеваю я, стреляя глазами в сторону менеджерского кабинета.

Катюха осторожно поворачивается, и Усов тут же отводит взгляд.

— А ты видела, какие у него глазищи? Видела, нет? Как у сурриката! Он так же, как и этот зверёк, приподнимается на своём кресле, когда я прохожу мимо, и зырит-зырит!

— Он просто влюблён, дурочка!

— Нет, Кукушкина, — Катя бросает последний взгляд на бородача Усова и брезгливо морщится, — я, слава богу, ещё не настолько низко пала, чтобы брать в магазине прокладки «Красная цена», душиться дешёвой туалеткой и соглашаться на завалящего мужика!

— Ты что, Морозова, королевских кровей? — Смеюсь я. — Нормальный мужик. И посмотри, какие у него чудесные усики, а какая бородка! Мммм!

— Да он в этой бородке из столовой капусту приносит! — Возмущается подруга. — Она там мерзко застревает, а он и не замечает, стоит и разговаривает со мной — фу! Хохочет, а капустка у него в бороде шевелится! — Катюха изображает пальцами щупальца, растущие прямо из лица.

А я прыскаю со смеху.

— Бе-е-е!

— Ладно, — наконец, говорит подруга, — пойдём-ка на обед!

— Но ещё пять минут до перерыва. — Замечаю я, бросив взгляд на часы.

— Барракуда уплыла на совещание с советом директоров, не ссы.

— Но я только занялась текстом интервью, — стону я, глядя на экран ноутбука, на котором замерла видеозапись вчерашней беседы.

— Никуда оно не денется, пошли! — Морозова встаёт со стола и тянет меня за рукав.

— Но меня опять будет тошнить! — Пытаюсь сопротивляться я.

— Я возьму китайской лапши в коробочке, и мы поедим её в зимнем саду в парке, идёт?

— Мерзкой лапши? — Меня уже мутит от одного упоминания о ней.

— Ох, ты господи! Да я отвернусь от тебя! Отсяду! Идёт?

— Идёт. — Соглашаюсь я.

— Твоё пальто, — подаёт мою одежду Катюха.

— Мерси. — Я подставляю руки, и подруга заботливо надевает её на меня.

Скоро я стану жирной и неповоротливой, и эта помощь будет актуальной, как никогда.

— И всё же. — Добавляю я, когда Морозова накидывает на себя плащ, и мы пересекаем офис и выходим к лифтам. — Усов — отличная партия. Молод, силён, хорош собой, успешен в карьере.

— Не знаю. — Протягивает Катя, вдавливая кнопку вызова лифта пальчиком.

— К тому же, с ним ты никогда не пропадёшь с голоду: уверена, в его бороде к Новому Году можно будет наковырять на целый оливье!

— Вот коза! — Смеясь, она пихает меня в плечо.

Двери лифта расходятся в стороны, и мы входим.

— А ещё, — покатываясь со смеху, замечаю я, — говорят, что усики добавляют ощущений! Они так пикантно щекотят там…

— О, да ты говоришь, как знаток! — Хохочет Катя, толкая меня ещё раз.

— Не-е-е-ет! — Толкаю её в ответ.

— Девчули! — Втискивается в последний момент меж створками лифта Владик. — Вы на обед? Берёте меня с собой?

Мы перестаём смеяться и кашляем. Переглядываемся.

— Сорречки, Владик, мы по женским делам, — объясняет Катя.

— По женским? — Надувает губки коллега.

— В женскую консультацию! — Говорит Морозова.

— В аптеку! — Одновременно с ней выпаливаю я.

Владик смотрит на нас по очереди.

— Ну, да, — поправляется Катюха, — у меня обильные месячные, а у Алиски понос!