— Не сорвётся. — Говорю я и продолжаю смотреть в окно.

Хотя, и сама не уверена, что Дубровский приедет. Вдруг мои слова совсем не подействовали на него?

— Ну, как? — Приходит сообщение от Кати. — Крыса в банке?

Мои губы трогает улыбка. Ну, не может Катюха без своих приколов.

— Нет. — Пишу я. Затем набираю ещё одно сообщение: — Зато здесь паучиха. Приехала проконтролировать процесс. — И отправляю ей.

— Вот Владик, вот сучий сын! — Приходит ответ. — По-любому же знал, что она поехала к вам, хоть бы предупредил!

— От него не дождёшься.

— Ладно, держись там! Хвост пистолетом! — Утешает подруга.

Я кладу телефон на подоконник и обхватываю себя руками, чтобы не замёрзнуть. У окна довольно прохладно.

— Простите, чуть не задел вас. — Официант проносит мимо меня поднос с закусками и ставит на фуршетный столик.

Меня мутит от запаха еды, поэтому я стараюсь туда не смотреть. Закрываю глаза и мысленно ещё раз прокручиваю в голове вопросы, которые собираюсь задать бывшему любовнику и девушке, которая заменила меня в его постели.

На третьем вопросе мысли снова возвращаются к Доктору Красавчику: почему он не позвонил? Хотя, на самом деле, ничего удивительного — я сейчас с натяжкой тяну на сексуально привлекательный объект для одиноких красавцев. Был бы он престарелым неудачником, разошедшимся с женой, пузатым и потерявшим половину зубов, может, и клюнул бы на такой лакомый кусочек, как я — на беременную от другого мужика проблемную бабу! А тут… Нет, совсем не вариант.

— Не подъехал? — Интересуется Барракуда, заваливаясь на кресло, вытягивая стройные ноги и доставая планшет.

— Пока не вижу. — Отзываюсь я.

— Может, пора позвонить?

— Давайте, дадим ему ещё пару минут.

Нехотя согласившись, она залипает в экран планшета, а я продолжаю сканировать взглядом осеннюю улицу.

Меня уже потряхивает от волнения.

Утром я долго собиралась: укладывала волосы, тщательно подбирала платье и туфли, старательно наносила макияж. Мне хотелось выглядеть сильной, независимой, казаться успешной, красивой. Такой, чтобы Никита и думать не смел, что я всё ещё убиваюсь по нему, что чувствую себя раздавленной и одинокой. Но волновалась я сейчас даже не по этому поводу.

Мне казалось, что наша связь с Красавиным — это что-то особенное.

Все эти взгляды, улыбки, касания, всё такое робкое, осторожное и хрупкое — всё это было как будто выше всяких условностей, привычек и установок. Я забывала, что между нами непреодолимые с точки зрения общества преграды, я чувствовала, что нравлюсь ему, что ему всё равно на то, в каком положении я оказалась.

Я думала, что вижу всё это в его взгляде.

А потом он просто ушёл, и всё. И даже больше не звонил.

И напрягало даже не то, что Вадим Георгиевич не захотел больше общаться со мной — это как раз логично, а то, что я оказалась не права. Я позволила себе обмануться, позволила надеяться. Оказалась жутко наивной.

Ещё и весь мир вокруг словно издевался надо мной.

Леся утром выложила в соцсетях снимки, на которых она обнимается с моим отцом, и подписала их: «Мы с Сашенькой». Катя умотала в обеденный перерыв на свидание с новым ухажёром и катается с ним на великах в парке. И даже сейчас — я стою и смотрю через стекло на влюблённую парочку, которая воркует друг с другом на противоположной стороне дороги.