– Ты очень мил и все такое, просто идеальный парень, но, Люка, позволь, я сама.

Он засмеялся.

– О, идеальный парень!

Я силой отвоевала у него место у крана.

– Да, титул, который дорогого стоит. А теперь дай я… – Вдруг кран повернулся у меня в руках и обдал Люку водой. Я засмеялась и закрыла ладонями рот.

Он медленно перевел взгляд на меня. По волосам Люки скатывались капли воды.

– Ты – труп, – проворчал он, схватил кран, сделал максимальный напор воды и направил струю на меня. Я завизжала и отскочила назад.

– Я же болею!

Он постоял в нерешительности и направил струю воды мне на зад.

– О боже! – закричала я и бросилась к нему, чтобы отомстить. Он закинул кран в раковину и, хохоча как ненормальный, выбежал из кухни.

– Я хоть и больна, а быстрее тебя, – крикнула я, преследуя его на лестнице.

Он вбежал в мою комнату и захлопнул за собой дверь. Я схватилась за ручку, но он заперся на замок.

– Люка!

Находясь по другую сторону двери, он предупредил:

– Тебе не разрешается входить сюда, пока не заключишь перемирие.

– Перемирие?! Я облила тебя один раз, и то случайно, а ты меня три раза и специально. Если бы ты занимался какими-нибудь спортивными играми, то знал бы, что такое поведение недостойно спортсмена.

Наступила тишина. Я постучала в дверь.

– Что ты там делаешь?

Судя по шуму, он плюхнулся на мою кровать.

– Устраиваюсь поудобней, – ответил он.

Кровать была не убрана, белье, возможно, неплохо было бы постирать. Господи.

– Люка, хватит, впусти меня.

– Всему свое время, подруга, – усмехнулся он. Потом послышались шаги: он ходил по комнате. – Сначала пороюсь в твоем нижнем белье. Оно меня интересовало с того самого дня, когда ты спустила передо мной штаны.

– Что?! Так ведь это же случайно!

– Коне-е-ечно. – Послышался шелест, как будто он перекладывал бумаги. Только бы не нашел альбом с засушенными листьями, а то шуткам не будет конца.

– Если листаешь альбом, пожалуйста, осторожней, чтобы засушенные листья не выпали. – Я ожидала остроумного ответа, но его не последовало. – Люка! – Снова послышалось шуршание бумаги.

– Что такое К-сериалы?

Что? Я вся похолодела: каждый волосок, каждый орган, каждый дюйм кожи. И снова схватилась за ручку двери.

– Люка, впусти меня!

– Погоди, это не те ли мыльные оперы, которые вы с отцом все смотрите? Ты их тоже изучаешь? Дез, твое занудство не знает границ.

Нет, нет, НЕТ! Я продолжала дергать за ручку, как будто таким способом можно было открыть дверь.

– Серьезно, Люка, пожалуйста, впусти меня. Перестань читать, это очень личное!

Он не ответил. Проходила секунда за секундой, и я чувствовала, что умираю. Вдруг дверь распахнулась, и я, споткнувшись, полетела вперед.

Когда я подняла глаза, Люка держал в руках мой план и смотрел с таким выражением лица, что у меня перехватило дыхание.

Я хотела выхватить у него тетрадь, но он отдернул ее и начал читать:

– Взять Уэса на вечеринку к Гвен Паркер и заставить Вон-Бина ревновать… – Он читал мои заметки, относившиеся к шагу 8. – Окажись участницей явно «кривобокого» любовного треугольника. – Голос Люки начал дрожать. – «Попроси Вон-Бина отвезти домой, устрой небольшую автомобильную аварию».