В целом оазис Трех Мангустов производил впечатление зажиточного.

И, в принципе, теперь мне стало понятно, почему у них там все ниндзями распрыгались – распрыгались потому, что время свободное имелось!

А время свободное – оно ведь берется откуда?

Правильно, из отсутствия необходимости добывать хлеб насущный с утра до ночи!

Также мне стало понятно, почему Замех и «черные верблюды» сильно недолюбливали «мангустов».

Судя по описаниям родного оазиса Замеха, по которому он, конечно, скучал и который вспоминал часто, тейп Черного Верблюда жил раз в пять скромнее.

Там почти не было полей, а скота водилось очень в меру. Вот и вынуждены были «верблюды» заниматься чем попало – перевозкой чужих грузов, наемничеством и прочими тяжелыми для здоровья и психики работами…

В общем, по моему скромному мнению, «верблюды» попросту завидовали «мангустам», поскольку те жили привольно, особо не напрягались и имели возможность тратить свою жизнь на такую фигню, как акробатика и боевые искусства.

Что же, пацанов можно понять!

Ну а теперь о главном. О том, ради чего все мы, рискуя жизнями, вообще подались в оазис Трех Мангустов.

Вся северо-восточная часть оазиса вместо того, чтобы зеленеть и расцветать, журчать и наполняться птичьими трелями, являла собой зловещую и несообразную прочему пасторальному цветенью-благоуханью картину.

На зловещей пустоши, по левому берегу реки, громоздились черные руины и ползли, влекомые неким буквально потусторонним ветром, струйки нехорошего, серого песка.

Это нагромождение руин «черные верблюды», люди простые и незамысловатые, называли Храмом. Но что там на самом деле некогда стояло – собственно храм, или дворец, или, допустим, какая-нибудь обсерватория, – «верблюды», как я понял, толком не знали.

А на вопрос, каким именно богам или богиням посвящен этот самый храм, ответить не смогли.

– Туда никто не ходит. Там смерть, – отрезал Замех.

Кадам, впрочем, снизошел до кое-каких пояснений:

– Видишь границу храмовой территории, выложенную желтыми валунами?

– Вижу.

– Местные считают, что всякого, кто пересечет эту границу, ожидает неотвратимая гибель.

– Сразу или потом? – попытался уточнить я. Ну знаете, как в мистических триллерах: человек идет куда-то, там на него ложится проклятие, потом это проклятие медленно убивает его и всю его семью…

– Тут мнения расходятся, – ответил Кадам неопределенно.

Кстати, о птичках. Здоровье Кадама вполне выправилось за те сутки, что мы шли по следам «Черчилля», руководствуясь директивами лазутчиков, высланных Замехом.

Я уж не знаю, что было тому причиной: то ли целительные эликсиры, склянки с которыми звенели в сундуках молчаливых адептов Кадама, то ли перемена места.

Ведь может же быть такое, что магия оазиса Вади-Вурайя и сам его воздух исподволь Кадаму вредили?

И еще один вопрос не давал мне покоя. А именно: кто построил комплекс сооружений, который «верблюды» называют Храмом? Ведь это тебе не хаты-мазанки на красной горе! Тут архитектурный уровень совершенно другой!

Я собирался адресовать этот вопрос Таис – нашей очаровательной археологине уж точно было что сказать по поводу создателей Храма, – но тут мы все увидели… наш «Черчилль»!