– Ты, несомненно, прав, Кратериос, но люди сотворены именно так: когда они идут, то смотрят вперед. Они не смотрят под ноги. Короче говоря, я опросил самых разных прорицателей, и, к моему величайшему удивлению, их предсказания впервые совпали. Мир движется к новой эре. Мы на перепутье. Мир меняется.

Он оглядел присутствующих, пораженных его словами.

– В данный момент одна эпоха сменяет другую. Все астрологи подтверждают это, будь они александрийцами, халдеями или римлянами.

– Объясни поточнее.

– Появится новый царь. Молодой человек, грядущий властитель мира. И царство его распространится на всю землю.

– И где он явится своим подданным?

– Здесь. В этом все предсказания совпадают. Этот человек объявится в Азии. Некоторые оракулы называют Палестину, другие – Ассирию. Во всяком случае, он появится к востоку от нашего моря.

Гости удивленно переглянулись.

– Есть ли другие знаки? – спросил я.

– Да. Этот человек рожден под знаком Рыб.

Я видел, как по лицу Клавдии пробежали едва заметные судороги, словно под ее кожей ожили крохотные ящерицы. Глаза ее расширились и потемнели. Я чувствовал, что ее гложут тысячи мыслей. Я знаю, моя жена чувствительна и открыта для иррационального. Я видел, что Фабиан зародил в ней сильное волнение. И, опасаясь его дальнейших слов, поспешил закончить разговор:

– Есть лишь одна империя, Римская. И есть лишь один великий царь, Тиверий. Тиверий властвует над всеми.

Фабиан презрительно хихикнул:

– Прежде всего, Тиверий не родился под знаком Рыб. Кроме того, мы знаем, что он управляет миром только потому, что власть досталась ему в наследство, а маразм и разврат, воцарившиеся в Риме, не относятся к лучшим военным или политическим достоинствам. И последнее, Тиверий слишком стар.

– Стар царствовать?

– Да. Я собрал самые точные предсказания астрологов и сделал заключение, что человек, призванный изменить судьбы человечества, родился в момент нахождения Сатурна и Юпитера в созвездии Рыб. И я смог высчитать год рождения этого царя.

– И каков результат?

– Он родился в семьсот пятидесятом году.

– Как и я! – воскликнул я, надеясь позабавить гостей.

– Как ты, Пилат. И, как тебе, ему сегодня должно быть тридцать три года.

Внезапный звон заставил нас вздрогнуть: Клавдия уронила кубок. Она что-то пробормотала.

– Супруга моя испугалась, – сказал я в ее оправдание. – Она на мгновение подумала, что это могу быть я.

– Нет, Пилат, я подумала о чем-то более ужасном…

Но она не закончила фразы. Позвала слуг и велела промокнуть лужу вина на ковре.

Фабиан повернулся к гостям и внимательно вгляделся в их лица.

– Если этому человеку более тридцати лет, то, значит, он уже вершит свое дело. Вы слышали о ком-нибудь подобном?

Кратериос заговорил первым:

– Я знаю кучу глупцов, мечтающих управлять миром. У некоторых есть город, у других – область, но ни один из этих надутых гусей не может исполнить свою мечту. Мечту идиотскую, само собой разумеется.

Лысый поэт, критский торговец, мальтийский банкир и галльский судовладелец пребывали в раздумье. Все они встречали достойных, честолюбивых людей, но ни один не обладал способностью реализовать предсказание.