Он смотрел, как Талисман спускается вниз, его переполняло ощущение, что миры в опасности, миры колеблются. Сын Королевы Лауры был убит; он стал призраком, чьим именем теперь присягают жители Территорий. И все-таки Джек решил, что он есть. Джек отправился на поиски Талисмана, на поиски, которые были предназначены Джейсону, и Джейсон осуществил их, возродившись на некоторое время. Джек действительно имел Двойника, хотя бы подобие его. Если бы Джейсон был призраком, как и рыцари, бывшие привидениями, то он бы исчез, когда этот сверкающий, кружащийся шар прикоснулся к его раскрытым ладоням. Джек убил бы его снова.

— Не беспокойся, Джек, — прошептал голос. Это был чистый и теплый голос.

Он опустился вниз: шарик, мир, все миры — он был сияющий и теплый, это было милосердие, доброта, это было возвращение чистоты, белого. И, как и всегда было все светлое, и, каким оно всегда должно быть, он был очень хрупким.

И, хотя оно спустилось вниз, над головой Джека проносились миры. Он сейчас не прорывался через слои реальности, а просто видел весь космос реальностей, пересекающих и перекрывающих один другой, связанных, как колечки.

(действительность)

Кольчуги.

«Ты удостоен чести держать Вселенную миров, космос добра, Джек, — это был голос его отца. — Не урони его, сынок. Ради Джейсона, не урони его».

Миры над мирами других миров, великолепные и дьявольские, все они осветились теплым белым сиянием той звезды, которая была хрустальным глобусом, опоясанным филигранными линиями. Он медленно опускался вниз к дрожащим, раскрытым рукам Джека Сойера.

— Иди ко мне! — выкрикнул он ему, совсем, как тот, когда пел ему свою песню. — Иди ко мне сейчас!

Он был в трех футах от его рук, овевая их мягким живительным теплом. Теперь в двух… теперь на расстоянии одного. Он засомневался на мгновение, медленно вращаясь, ось его слегка наклонилась, и Джек увидел бриллиантовые мерцающие очертания континентов, морей и океанов и ледяные шапки на его верхушках. Он застыл в нерешительности… а потом медленно соскользнул в ожидающие, протянутые ладони мальчика.

Лили Кавано, которая впала в состояние болезненной дремоты после того, когда ей откуда-то снизу пригрезился голос Джека, теперь сидела в своей постели. Впервые за многие недели румянец окрасил ее впалые, мертвенно-бледные щеки. В глазах засияла дикая надежда.

— Джейсон? — выдохнула она, а потом нахмурилась. Это ведь не было именем ее сына. Но во сне, от которого она только сейчас начала отходить, у нее был сын, которого звали именно так, и в этом сне она была кем-то другим. Это из-за таблеток, конечно. Именно таблетки превратили ее сон в грезы.

— Джек? — попыталась она снова позвать его. — Джек, где ты есть?

Нет ответа… но она ощущала его, точно знала, что он жив. Впервые за долгое время, месяцев за шесть, наверное, она действительно чувствовала себя хорошо.

— Странник Джек, — произнесла она и сжала пачку сигарет. Она взглянула на нее, а потом отшвырнула прочь через всю комнату, где они приземлились в камине поверх кучи мусора, который она рассчитывала сжечь попозже. — Я думаю, что я бросила курить на весь остаток моей жизни, Странник Джек, — сказала она. — Возвращайся, детка. Твоя мама любит тебя.