– Сейчас решим вопрос, – пообещал Мартин и, поторопившись, перехватил владельца телеги, когда тот уже открывал ворота.

– Эй, приятель, заработать не хочешь?

– Не хочу, – буркнул мужик. – От вас одни убытки.

– Какие от нас убытки? – не понял Мартин. – Доставь нас в город, я тебе заплачу.

– Да ты знаешь, где этот город? Иди себе, у нас тут и так приключеньев выше крыши. За год меньше было, – огрызнулся мужик, а на крыльцо его дома вышли жена и старший сын, лет восемнадцати. Оба с дубинами.

Тем временем, подхватив лошадь под уздцы, мужик стал заводить ее в ворота.

– Плачу серебро и вперед! – громко объявил Мартин, прикинув по виду мужика и его хозяйства, что такие деньги здесь редко водились.

– Тпру, окаянная! – крикнул мужик, осаживая лошадь, которая с охотой шла во двор, чтобы ее распрягли и поставили в сарай к овсу и колодезной воде.

– Чего сказал, мил человек? – переспросил мужик.

– Вот тебе серебряный терций, доставь нас в город, – сказал Мартин, передавая мужичку монету. Тот мигом ее схватил, подбросил и снова поймал, потом хохотнул и стал толкать лошадь в морду, чтобы та пятилась на улицу, однако лошадь сопротивлялась, понимая, что ее после возвращения с одной работы хотят поставить на другую.

Животное мотало головой, стало недовольно ржать, но мужик что-то пошептал ей на ухо, похлопал по шее, и лошадь прекратила сопротивление и дала вывести себя на улицу.

– А за скорость ничего не добавишь, барин?! – завелся мужик. Его лицо раскраснелось, глаза блестели.

– А добавлю! – принял правила игры Мартин. – Еще одно серебро!

– А не врешь?! – заорал мужик.

– Будешь быстро ехать – на полдороге отдам.

– Ай-ай! – закричал мужик и, сорвав шапку, шлепнул ею об землю, а затем повернулся к дому и крикнул: – Ну чего выставились? Давайте в дом, перед людями стыдно!..

Жена и сын поспешили убраться, но мужик переменил намерения.

– Куда пошла? Водички господам вынеси!.. Да побыстрее, отправляемся уже!.. Анабрик, а ты чего ухи развесил? Сена давай на телегу, неужто господа на жестком сидеть будут?!

Таким образом, пока несколько удивленные этим спектаклем товарищи Мартина подходили к воротам, там уже были и свежая вода, чтобы попить, и сено на телеге, чтобы мягко сидеть, и даже вполне готовая к рыси лошадка, которой хозяин скормил какой-то травы и от нее лошадка стала прыткой и не уставала всю дорогу до самого места.

– Стой! – крикнул Бурраш, когда до города оставалось мили три, и возница натянул вожжи.

– Здесь сойдем. Если они по лесу идут, мы их уже обогнали, а здесь к городу они на дорогу выйдут даже днем. Я так думаю.

– Правильно думаешь, – сказал Ламтак, спрыгивая с высокой для него телеги. – Ох мы и наломались!

Ронни с Мартином тоже спустились, возница развернул экипаж и умчался прочь, исчезнув в клубах поднятой пыли.

– Ты думаешь, они тут появятся? – спросил Мартин и стал разминать ноги, отбитые во время этой скачки.

– Да, они идут в этом направлении, – сказал Бурраш. – Сначала будут прятаться по лесу, а подходя к городу, выйдут на дорогу. А чего им бояться? Засады здесь никакой быть не может, это же город. Вон, смотри, и спереди, и сзади едут возы, полно экипажей, одиноких путников и перегонщиков скота.