– Ее мать погибла от когтей льва.

– Понятно, – сокрушенно покачал головой Сайлекс.

Собака наконец-то успокоилась, и Волколюди по очереди гладили ее, переглядываясь и улыбаясь от удовольствия.

– И давно Сородичи заботятся о Собаке? Ей нет еще и года, – сказал Крэгг.

– Надо кое-что прояснить, – ответил Мор. – Я из Сородичей, это правда, но я больше не живу с ними. А у них нет своих волков и никогда не было.

Волколюди пораженно застыли.

– То есть ты живешь один? – вырвалось у Тока.

– Не один. С Собакой. Мы живем в пещере выше по течению.

Сайлекс покачал головой.

– Не представляю, как ты перезимуешь. – Впервые за все время он открыто посмотрел на ногу Мора. – Как ты охотишься?

– До сих пор мне не очень везло с охотой, – признался Мор. – Но в одном дне пути отсюда стоит ледяная стена, из которой я вырубил нескольких вмерзших в нее молодых животных. Еще мы ели червей – лето выдалось влажное.

Сайлекс озабоченно посмотрел на него.

– Нелегко тебе придется.

– Как-нибудь справлюсь.

– Ну, тогда… – Сайлекс взглянул на сыновей и перевел взгляд на Мора. – Может, вы с Собакой присоединитесь к нам?

Пятнадцать Сородичей напали на четырех дикарей из Орды, застав их врасплох, и все-таки Сородичи понесли значительные потери. Дикари оказались закаленными воинами. Пятеро Сородичей, включая Пекса, отца Беллы, полегли в бою. Пятеро Сородичей погибли, огромный урон для племени.

Урс с большим трудом поднялся на ноги, но не мог и шагу ступить. Марс, поминутно вытирая кровь, хлеставшую изо рта, подставил ему плечо, и они медленно заковыляли, поддерживая друг друга. Грат и Пэллок вели под руки Валида, который не мог опираться на правую ногу и ревел от боли всякий раз, как спотыкался о кочки.

У оставшихся в живых Сородичей не было времени хоронить павших. Их тела лежали в траве рядом с телами дикарей. Вскоре налетят стервятники и склюют плоть с костей. Урс решил уходить немедленно и как можно скорее добраться до мест зимовки, где Орда не появлялась.

Сородичи с трудом продвигались вперед. Марс, названный так потому, что кусался в детстве, то и дело ощупывал разбитую челюсть, натыкаясь на скользкие мягкие ошметки вместо зубов. Теперь он не сможет ни кусать, ни жевать.

– Я уложил двоих, – заявил Пэллок. – Одного заколол копьем, а другого забил дубиной.

Валид бросил на него косой взгляд.

– Я совсем ничего не помню, – извиняющимся тоном сказал он.

– Все было не совсем так, – заметил Грат, который поддерживал Валида с другого боку. – Ты ранил двоих. А вот я прикончил всех четверых.

Пэллок сощурился.

– Прикончил тех, кто и так был мертв? Тоже мне подвиг!

– Прекратите! – поднял голос Урс и скривился от боли в боку. – Если бы ты, Грат, не подбил нас, мы не потеряли бы пятерых. И ты, Пэллок, тоже рвался в бой. Зря я вас послушал! Теперь нас так мало, что даже охотиться не хватит!

Грат и Пэллок оскорбленно уставились на Урса.

– Ты несправедлив, ловчий, – укоризненно сказал Пэллок.

Урс поднял руку, лежавшую на плечах у Марса, и отвесил Пэллоку звонкий подзатыльник.

– Не смей со мной спорить! – рявкнул он.

Грат промолчал, но затаил злобу на ловчего. Тот, истощенный краткой вспышкой гнева, вновь согнулся пополам, схватившись за ребра, и продолжал путь, с трудом волоча ноги. Грат вспомнил, как упоительно было крушить тела мертвых дикарей, и представил себе, с каким удовольствием размозжил бы Урсу голову.