Анника помолчала, потом спросила:

– Ты можешь что-нибудь рассказать про Юлию?

Женщина принялась разглаживать юбку.

– Ты помнишь Александра? Это сын Давида.

В дверь постучали, и Барбро просунула голову в щель.

– Как у вас дела? – спросила она и с любопытством посмотрела на Аннику.

– Мы разговариваем, – довольно резко ответила Анника. – Мы хотим поговорить наедине.

Барбро вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

– Сейчас мы будем выполнять врачебные назначения, – сказала она и отперла аптечку в ванной комнате.

– Я не буду принимать лекарства, – сказала Ханнелора Линдхольм. – Я от них становлюсь помешанной.

Директор что-то достала из аптечки и снова ее заперла, вошла в комнату и отправилась в кухонный угол.

– Не бросай цветы и листья в раковину, – сказала она медленно и раздельно. – Помни, что мы должны поддерживать здесь порядок и чистоту.

Барбро налила в стакан воду и подошла к старухе.

Ханнелора Линдхольм тяжело вздохнула, покорно взяла таблетку и проглотила ее, запив водой.

– Ну, вот и хорошо, умница, – похвалила Ханнелору Барбро пронзительным громким голосом.

Потом она обернулась к Аннике.

– Теперь я вынуждена попросить тебя закончить визит, – сказала она. – Ханнелоре надо отдохнуть.

Анника посмотрела на часы. Да, надо возвращаться в редакцию.

Ханнелора пересела на кровать с выражением покорности в синих кукольных глазах. Анника подошла к ней и протянула руку.

– Спасибо за приятную беседу, – сказала она.

Ханнелора Линдхольм удивленно посмотрела на Аннику.

– Кто ты?

Анника похлопала старуху по руке, подхватила сумку, повесила ее на плечо и взяла в охапку куртку.

– Юлия и Александр скоро приедут тебя навестить, – сказала она.

Ханнелора Линдхольм смотрела в окно. Казалось, она не слышала этих слов.

Снова пошел дождь. Анника добежала до машины, обнаружила, что забыла ее запереть, бросила на сиденье сумку и достала телефон.

Посмотрев на дисплей, она увидела один пропущенный звонок с мобильного телефона Патрика.

Ничего, шеф подождет.

Она закрыла глаза и задумалась. Дождь громко барабанил по крыше машины, вода ручьями текла по ветровому стеклу.

Ханнелора, Астрид и Сив вместе росли в Сёрмлане, на хуторе под названием Гудагорден. Хозяина хутора звали Гуннар, и он, не задумываясь, бил детей. Ханнелора была дочерью нациста и родственницей хозяев хутора, лицемеров, которые хлыстом заставили маленькую девочку лгать о ее прошлом.

Девочки выросли и продолжали поддерживать связь друг с другом. Их дети, в свою очередь, ощущали себя братьями и сестрами – Давид и Филипп, Ивонна, Вероника и маленькая Нина.

Анника тронула машину, выехала на шоссе и по памяти набрала номер.

Нина Хофман ответила сразу и, как обычно, представилась именем и фамилией.

Никаких посторонних шумов в трубке не было, из чего Анника заключила, что Нина либо дома, либо в служебном кабинете, но в любом случае не в патрульной машине или шумной камере.

– Я была на пресс-конференции по случаю освобождения твоего брата, – сказала Анника. – Ты не знаешь, чем он собирается теперь заниматься?

– Я благодарна за все, что ты сделала, – ответила Нина, – но я тебе ничего не должна. Вопросы о намерениях Филиппа можешь задать ему самому.