На это было нелегко ответить.

— Просто я тебе поверила.

Он поцеловал ее в лоб.

— Спасибо.

— Но все равно… — начала она.

В следующее мгновение у Евы перехватило дыхание: его губы прикоснулись к ее щеке.

— Я проведу эту ночь с тобой. Я постараюсь тебя усыпить.

— Секс как успокоительное средство?

Рорк нахмурился, потом легко скользнул губами по ее губам.

— Можно и так. — Он оторвал Еву от пола, не обращая внимания на ее возмущение. — Попробуем найти оптимальную дозу.

Позже Рорк долго смотрел на нее — благо они не выключали свет. Ева спала на животе, олицетворяя собой полное изнеможение. Не в силах отказать себе в удовольствии, он провел рукой по ее спине, от плеча к пояснице. Гладкая кожа, тонкая кость, развитая мускулатура… Она не шелохнулась.

Он запустил пальцы в ее небрежно подстриженные волосы — густые, как норковый мех, переливающиеся, как старое золото. Улыбаясь, он провел пальцами по ее губам — полным, твердым, чутким…

Его всякий раз удивляло, что с ним она испытывает то, чего еще никогда не испытывала. Но еще большим сюрпризом оказались для Рорка его собственные переживания.

Когда он решил, что она подозревает его в жестоких, бессмысленных убийствах, его охватило отвратительное чувство, что его предали, огромное разочарование. Такой слабости и неуверенности в себе он не испытывал уже много лет. Рорк понял, что Ева способна причинить ему боль — так же как он способен причинить боль ей. Здесь было о чем поразмыслить…

Но в данный момент его мучил куда более насущный вопрос: кто пытается уничтожить их обоих? Кто и почему?

Ломая над этим голову, Рорк взял руку Евы, переплел свои пальцы с ее пальцами и уснул с ней рядом.

Проснулась Ева в одиночестве и, испытав мгновенное разочарование, тут же решила, что так лучше. Пробуждение бок о бок — слишком интимное переживание, непосильное для ее нервной системы. Она и без того увлеклась им больше, чем могла себе позволить, и знала, что получила эмоциональную встряску, последствия которой будет чувствовать до конца своих дней.

Она наскоро приняла душ, накинула халат и поплелась на кухню, но замерла на пороге: у столика, в брюках и незастегнутой рубашке, сидел Рорк! Как ни в чем не бывало он просматривал утреннюю газету. На плите закипал кофейник.

Еву охватило негодование. Расселся, как у себя дома! В то же время она чувствовала облегчение и совершенно неуместную радость.

— Что ты тут делаешь?!

— Я? — Он поднял глаза и, не глядя, выключил плиту. — Варю тебе кофе.

— Мне?

— Я услышал, как ты возишься, и решил, что пора. — Он подошел к ней, вооруженный двумя чашками, и поцеловал в губы. — Мне нравится, как ты улыбаешься мне. Просто улыбаешься.

Разве она улыбается? Где же ее хваленый самоконтроль?

— Я думала, ты уже сбежал. — Ева взяла чашку и посмотрела на газету. Ну, разумеется, биржевая сводка! — Наверное, ты очень рано встал.

— Мне нужно было сделать кое-какие звонки. — Рорк любовался тем, как она запускает пальцы в свои мокрые волосы, явно не отдавая себе отчета в этой привычке. — Поскольку я так поспешно покинул строительство, пришлось назначить телефонные переговоры на пять утра.