— Отсекаем их от леса! — крикнул он, вскакивая на запасного коня. — Хуту! Тайчар!

Десяток бросился за своим командиром, заходя мужичью в тыл. А вот и вся сотня охватила разбойников. Хотя какие это разбойники? Партизаны, мстители народные. Когда это разбойный люд кидался на целую рать? На обоз — ещё куда ни шло.

Отрезанные от леса, мужики попали в окружение, а ордынцы всё прибывали и прибывали, самой массой подавляя всякое сопротивление.

Десятка два ростовчан, или кто они там были, всё-таки смогли уйти. Преследовать их не стали — в густом лесу деревья росли так часто, что впору бочком передвигаться, а уж конным там делать было совершенно нечего.

— Быстро отсюда! — хмуро скомандовал Изай. — Нехорошее тут место, заколдованное…

Олег кивнул. Говорить не хотелось, смутно было на душе.

Эти мужики, «неуловимые мстители»… Чего вдруг они напали? Почему не смирились, не признали господства Орды? Откуда в них столько лютой ненависти? За что они мстили? Или не мстили вовсе, а по-своему понимали почётную обязанность — защищать родной край? Они-то не князья, их-то не обвинишь в междоусобной разборке. Увидали мужики врага, сошлись, да и врезали. Сгинули все, как евпатьевцы, но остались правы. «А я, выходит, виноват?» — криво усмехнулся Олег.

Господи, как же он радовался, входя в Переяславль не захватчиком, а проезжим! Не надо было убивать и грабить, не надо было лишать эту землю ещё одного города, пережигая его в золу.

Вот и Ростов сдался… Может, и Углич останется цел? Глядишь, и не придётся больше учинять несчастья, удастся вырваться из кровавого круговорота, найти Пончика, найти себя… а потом? А Бог весть…

Углече Поле стоял плоско, расплываясь по крутому берегу Итиля, который местные племена прозывали Волгой. Городок красиво смотрелся — это была ладная крепость с десятью башнями и тремя воротами, с посадом, окружённым земляным валом и частоколом.

Раньше, во времена варягов и хазар, Углич был местом оживлённым — тут проходил Великий путь, связывавший Русь-Гардарики с Арабским халифатом. Каждый год по этому пути, словно приливом, разносило серебряные дирхемы и золотые динары, а на юг уплывали драгоценные меха, мечи, рабы. Но всё это в прошлом.

Князь Святослав в своё время разгромил хазар, страною своей в дельте Волги перекрывавших торговый путь и отбиравших десятую часть товара, но было это уже ни к чему — и арабы забыли путь на север, и европейцы более не терпели нужды в магометанском серебре — свои рудники отрыли в горах Гарца. И заснул Углич, запустел. Приторговывал маленько с булгарами, сведущими в кожевенном ремесле, с охотниками-мерянами, черемисами, арису, добывавшими «мягкую рухлядь» — меха соболиные, бобровые, куньи. Тем и жил Углече Поле.

Когда тумен Бурундая одолел Итиль по льду и взобрался к Волжским воротам города, створки уже открывались, разгребая свежевыпавший снег. Повторялась история с Ростовом Великим — не желали горожане связываться с татарами, — хотели они мира и благоволения. Требует хан десятину — на тебе десятину, только оставь нас в покое…

Всё невеликое население города вышло встречать непрошеных, опасных гостей. Оказалось, что ордынцы прибыли вовремя — угличане отмечали новогодний праздник. «Господи, — подумал Олег, — целый год минул… Опять первое марта!..»