Вспомнила, что ему нравятся распущенные волосы. Однажды он увенчал меня анемонами. Я расплела косы и позволила локонам упасть на плечи, украсив их цветами караганы.

Оглядела свои бриджи, ботинки, развязавшийся ворот рубашки, кулон, который блестел серебром над моим сердцем. Вот она я, вот что я отдам ему.

Я поднялась по разбитым ступеням во двор. Там было тихо. Природа захватила большую его часть, по стенам вился виноград, лез в разбитые окна. Множество сорняков отпугивало хулиганов, поднимаясь из трещин в камнях, вызывая у меня желание чихнуть, когда я проходила мимо. Но я видела путь Картье. Он проложил, прорубил себе дорогу сквозь заросли к двойным парадным дверям, печально свисавшим с петель.

Тень замка дохнула прохладой мне в лицо – к вечеру на нем проступит солнечный ожог, – и я осторожно вошла в прихожую, уворачиваясь от лоз и трав, прораставших сквозь разбитые плиты пола. Даже разрушение здесь казалось мне прекрасным. Мебель замерла, покрытая пылью и паутиной. Я остановилась у кресла в прихожей и коснулась пыльной узорной обивки, представив, как Картье сидел в нем ребенком.

– А я гадал, когда увижу тебя снова.

Его голос раздался так неожиданно. Я вздрогнула, прижав руки к сердцу, и обернулась. Он стоял посреди огромной лестницы, глядя на меня с тенью улыбки.

– Мог бы и не пугать меня! – заявила я.

Картье уже спускался по лестнице в потоках света, струившихся в арочные окна.

– Добро пожаловать, – поприветствовал он. – Показать тебе замок?

– Да, лорд Морган.

Он безмолвно протянул мне руку, и наши пальцы сплелись.

– Начнем со второго этажа, – предложил Картье, ведя меня по лестнице, указывая на разбитые плиты, чтобы я не упала.

– Ты помнишь, как жил здесь? – спросила я. Мой голос зазвенел в коридоре, мы шли сквозь пыль и паутину по его прежнему дому.

– Иногда мне кажется, что да, – помедлив, ответил он, – но на самом деле нет. Я был совсем ребенком, когда отец сбежал в Валению. Вот мое любимое место.

Мы вошли в просторную комнату, полную света. Отпустив его руку, я прошла дальше, глядя на мраморные книжные полки, встроенные в стену. На них все еще оставалось множество книг. Над камином из розового камня висело треснувшее зеркало, мебель стояла там же, где и четверть века назад. Я подошла к огромным окнам с витражами – осколки стекла торчали из рам, как острые зубы, открывая прекрасный вид на поля.

– Где твои люди, Картье? – спросила я, не в силах сдержать любопытство.

– Прибудут завтра. Я хотел увидеть замок сам, один.

Я его понимала. Я всегда ценила моменты уединения, когда можно было поразмышлять. Более того, мне стало ясно, что он хотел увидеть комнаты родителей и сестры без посторонних.

Прежде чем вокруг нас сгустилась печаль, я заявила:

– Думаю, я с радостью смотрела бы из этого окна каждый день.

– Ты упустила лучшую часть комнаты, – заметил Картье.

Нахмурившись, я развернулась к нему.

– Что? Книги?

– Нет. Пол.

Я взглянула вниз. Сквозь следы от ботинок на грязном полу виднелись удивительные узорные плитки. Мы опустились на колени и принялись счищать накопившуюся за годы пыль. Цвета были яркими, каждая плитка была особенной, дышала красотой.