– Боже мой… – пробормотала Клавдия и взялась руками за щеки, – боже мой…

– Им нужно было убить и тебя, и Сергея до того, как вас начнут искать адвокаты, только тогда это не вызвало бы подозрений. Нет человека и нет, мало ли что. Они очень торопились потому, что завещание вступает в силу с будущего понедельника, а я узнал об этом от своего осведомителя только сегодня днем и понял, что он непременно постарается прикончить тебя, пока ты на работе, ведь после работы я забирал тебя и увозил, об этом наверняка соглядатаи ему доложили. Он должен был знать о тебе все, вот почему и за тобой, и за Сергеем так долго следили. Он должен был быть уверен, что это именно вы, вот почему у тебя утащили паспорт. Он должен был в точности знать ваше расписание и привычки. Он ненавидел вас так остро, что даже не понимал, почему убить вас – это плохо. Я ему чуть в морду не вмазал, – сказал Андрей, опустив глаза, чтобы не смотреть на Клавдию.

Он врал потому, что на самом деле вмазал.

– Подожди, Андрей, – попросила Клавдия. – Но он же… брат. Он же наш брат…

Она выговорила слово “брат” осторожно, как будто попробовала на вкус.

– Это для него не имело значения. Имело значение только то, в чем убедила его мать, – что вы виноваты в том, что Илларион ушел из семьи и некоторое время не возвращался обратно. И что с вами никак нельзя делиться отцовским наследством. А оно, как я понимаю, огромное…

Он выбросил окурок в раковину, чего никогда не делал, и уставился в темное окно.

– Я увидел фотографию Рогожской в альбоме у Ирины Мерцаловой, вдовы твоего брата. Она сказала мне, что эту фотографию маленький Сережа зачем-то захватил из дома, когда его забирали в интернат. А потом я увидел эту женщину в твоей аптеке и долго не мог вспомнить, где я ее мог видеть раньше, а потом вспомнил… Ее сын так ненавидел Сергея, что даже убил его собаку, доброго, бестолкового, старого колли. И не забыл о том, что мы тоже придем с собакой, – обработал чем-то ноги, чтобы наша собака не взяла след. Я же говорю, химик он превосходный. Научным институтом руководил…

– Что с ним теперь будет?

Андрей оторвался от созерцания своего отражения в темном стекле и неохотно пожал плечами.

– Я хочу увидеть своих племянников, – сказала Клавдия твердо. – И свою… сноху. Ты меня отвезешь?

– Ну почему, Андрей?! – Она даже руки к груди прижала, как будто умоляя его. – Но почему ты не хочешь?

Он готов был немедленно задушить ее.

– Я хочу!! – заорал он. – Но не могу! Ты понимаешь это или нет?! Я три часа объясняю тебе положение дел, а ты меня ни черта не слушаешь!

– Да как же я могу тебя слушать, если ты несешь какую-то чушь! При чем здесь мои деньги?!

– При том, – сказал он, вдруг ужасно устав. – Дело не в том, что я благороден без меры. Дело в том, что у тебя теперь будет совсем другая жизнь и я тебе в этой жизни буду не нужен! Тем более в качестве мужа!

– Откуда ты знаешь? – спросила она с возмущением. – Ну откуда? Ты что, уже был женат на мне?

– Не на тебе, но был, – признался он и, глянув в ее дрогнувшее лицо, сказал помягче: – Ты теперь богатая женщина, Клава. Даже не просто богатая, а очень,