– Зачем такие сложности? – архимагистр кокетливо запахнула халат. – Мы могли бы просто лишить беднягу жизни, и дело с концом!

Бруни с ужасом посмотрела на нее. Только сейчас она осознала, в какой опасности оказывается маленький человек, попавший в шестеренки государственной машины.

– Смерть, – поморщился его величество, – всегда вызывает больше слухов, чем все остальное! Нынче «бедняге» светит жизнь, обеспеченная энной суммой из моей казны, а зачем ему деньги, если он умрет по собственной глупости?

– А если начнет болтать?

– Документ дороже слова! – веско отрезал Редьярд и едва слышно прошептал ей на ухо: – Кроме того, смерть никогда не опаздывает – только задерживается…

Дверь распахнулась. Давешний офицер быстрым шагом проследовал к королю и что-то шепнул ему.

– Да ты что? – искренне удивился тот. – Настоящий?

– Самый настоящий, ваше величество! – кивнул Никлас. – Извольте пройти в галерею – оттуда лучше видно!

– Арк, Лихай, за мной! – приказал Редьярд. – Ники, составьте компанию моей будущей невестке… на всякий случай.

– Конечно, Рэд, – улыбнулась та.

Кай с сожалением отпустил Бруни. Остаться друг без друга хотя бы на мгновение обоим казалось невыносимым.

– Кай! – Матушка поднялась из кресла, куда он ее пересадил, и потянулась за ним, как росток за солнцем.

Он вернулся. Взяв ее за подбородок, нежно поцеловал и прошептал:

– Не волнуйся больше сегодня, я не разрешаю! Нам предстоит пара безумных дней перед свадьбой, а после я увезу тебя в свое поместье, и мы сможем побыть вдвоем. Только вдвоем!

– Свадьба? – прошептала ему вслед Матушка.

И, кажется, третий раз за это утро приготовилась упасть в обморок.

– Тих-тих-тих… – вовремя подошедшая Ники обняла ее за плечи и вновь усадила в кресло. Крикнула в переливающийся муар портальной воронки:

– Брут, принеси нам печенье и облепиховый чай с парой капель моей настойки, той, в серебряном фиале с рубиновой крышечкой. Нет, пожалуй, мне пару, а девушке – четыре. Ей еще предстоит выдержать все это безумие!

Гном появился спустя минуту. Доброжелательно поклонился Бруни, уже не как пришедшей на прием посетительнице, а как старой знакомой, составил с подноса на стол чашки с чаем и тарелочку с грибными печеньями.

– Госпожа, – негромко сказал он, – вам следует знать…

– Про бунт? – подняла брови Ники. – Так я давно знаю! Люди начали стягиваться ко дворцу спустя час после того, как девушку забрали из дома. Сейчас внизу собрался почти весь квартал Мастеровых, к которому присоединились торговцы и любопытствующие. Будет весело!

– Что?! – Матушка вскочила, но голова закружилась, и она рухнула в кресло.

Все-таки переживаний за сегодняшнее утро было более чем.

– Да не волнуйся ты так, Бруни! – Ники насильно всучила ей чашку с чаем и печенье. – Выпей! Наш король – мастак разыгрывать партии, в которых победителем может быть только он, и сегодня ты испытала это на себе… Пей, говорю!

Матушка послушно выпила горячий и очень сладкий чай. В голове зашумело, как в приложенной к уху раковине, и течение мыслей неожиданно стало возвращаться в привычное русло, а в ногах появилась сила.