Скрывая нетерпение, Журавлев ровным голосом сказал:

— Давай посмотрим, что там.

Офицер положил на стол тонкую кожаную папку.

— Разрешите идти?

— Идите, капитан.

Тяжелая дверь из благородного кедра бесшумно закрылась. Журавлев несколько секунд смотрел на черную кожу папки, потом аккуратно открыл ее. Внутри лежал листок с десятью строчками машинописного текста, внизу стояла подпись «Зяблик». Так называлась русская певчая птица, и пела эта птичка не откуда-то, а из госдепартамента США. Андрей Андреевич быстро прочитал текст, затем откинулся на спинку кресла. Новость не из самых веселых. Что-то надо предпринять. Зазвонил телефон. Подняв трубку, генерал произнес:

— Журавлев слушает.

— Андрей Андреевич, это Прокопенко, нам надо встретиться.

— Понимаю, — сказал Журавлев, не отрывая взгляда от кожаной папки. — Где? У вас или у нас?

— Может, для разнообразия в «Метле»? — спросил Артур Васильевич.

— Где-где?

— Бывшая пельменная, а нынче самая престижная дискотека «Метелица» на Новом Арбате, — пояснил Прокопенко.

— Дискотека? — опять переспросил Журавлев.

Он прикидывал варианты: «Тогда почему не ресторан?» И тут же отбрасывал эту идею. В ресторане генералы из разных ведомств могли запросто попасть в фокус МВД или ФСК.

«Не хватало еще, чтобы по старой памяти контрразведка сюда сунула свой нос».

А вот дискотека — это не то место, куда сунутся «пердуны в лампасах», — идеальное место.

«Молодец разведчик, четко рассчитал», — мысленно похвалил Прокопенко начальник оперативного отдела военной разведки.

— Талащицкого брать?

— Обязательно, эта проблема касается нас всех. Итак, через час?

Журавлев набрал номер главного диверсанта страны.

— Алло, — донеслось из динамика трубки, — Талащицкий у аппарата.

— Здравствуй, Владимир Иванович, это Журавлев. Как житье-бытье?

— Да как у всех в армии, — буркнул командующий спецназом ГРУ. — Нас дерут, а мы крепчаем.

Журавлев знал причину такого настроения собеседника. Вчера в очередной раз министр обороны «раздавал на орехи» военачальникам разного ранга за недавние события. Досталось и Талащицкому.

Со свойственной молодому министру казарменной прямотой он накинулся на Талащицкого:

— Тут такая каша заварилась, а прославленные диверсанты дурью маются. Нет, чтобы смутьянов без шума вырезать.

На подобное незаслуженное замечание командующий разведывательно-диверсионных частей военной разведки ответил министру, вложив в этот ответ весь багаж дипломатии, накопленный за годы кабинетной службы.

— Вырезать недолго, — спокойно произнес генерал-майор, —знать бы заранее, кому отвечать придется.

Министр сперва опешил (ударили по больному), а затем разошелся трехэтажным матом и угрозой немедленной отставки и так далее. Но короля делает свита, она же короля и убивает. В ГРУ ГШ, как в любой мощной организации подобного типа, существовали незримые течения, которые затрагивали и свиту министра обороны. Именно эта свита и объяснила молодому и вспыльчивому генералу армии, что людей, подобных Талащицкому, не выгоняют в отставку, как состарившегося пса, а с почетом провожают в запас и не после такого скандала. Буркнув что-то невразумительное, вроде: «Черт с ним, пусть служит», министр уехал в Кремль, где чувствовал себя после октябрьского путча настоящим героем и спасителем Отечества, не то что здесь, среди этих угрюмых солдафонов.