Как только группа подготовила плацдарм для высадки, тут же, как по мановению волшебной палочки, на горизонте появились серые силуэты боевых кораблей 6-го флота США, где главенствовали авианосец «Эйзенхауэр» и линкор «Нью-Джерси», снятый с консервации и пущенный в ход для опробования старых систем вооружения перед модернизацией.

Отпуск лейтенанта Моула затягивался на долгих полгода. И за эти полгода ему довелось увидеть массированную бомбардировку жилых домов десятками крылатых «корсаров», корректировать огонь 16-дюймовых орудий главного калибра «Нью-Джерси» — взрыв одного полуторатонного снаряда стирал с лица земли городской квартал.

«Миротворцы» вели против этого города тактику «выжженной земли», утверждая, что только так можно бороться с исламским терроризмом. Но, как говорится, «кто посеет ветер, пожнет бурю». Вскоре мощные взрывы уничтожили штабы морской пехоты США, французских Вооруженных сил, а затем та же участь постигла штаб израильской армии в соседнем городе Тир.

Неожиданно пик ближневосточной конфронтации пошел на убыль. Израильские части откатывались на юг, а еще через полгода «миротворцы» стали покидать Бейрут.

Вернувшись в Европу, где размещалась его часть, Моул часто задавал себе вопрос:

«Что же случилось?».

Пока однажды ему не растолковал один из ветеранов бейрутской высадки.

— На чашу весов Ближневосточной войны была брошена еще одна гиря (и довольно большая) — советский отряд кораблей Средиземноморской флотилии. Именно появление еще одной армады ознаменовалось серией мощнейших взрывов.

— Мы стояли на пороге третьей мировой войны, — криво ухмыльнулся ветеран, потягивая свой джин. — Нужно было делать выбор. Стоя перед новыми выборами, президент и правительство решили в пользу «худого мира», дав возможность арабам самим разобраться в своих проблемах. Ближневосточная война не скоро затихла, но начало было положено именно тогда.

— Уверен, что за кровавую баню, устроенную нашим парням в Бейруте, кое-кто в Кремле получил высокие правительственные награды, — пьяно бормотал ветеран.

Прослужив четверть века в эпоху «холодной войны», он в любой неприятности видел вездесущую «длинную руку Москвы». Впоследствии, пройдя десяток военных конфликтов и дослужившись до майора, Моул понял, что в большинстве случаев так оно и было. Две супердержавы, как правило, решали свои проблемы через третьи страны.

Сейчас, прислушиваясь к грохоту уличного боя, Терри почему-то вспомнил о второй супердержаве. Хотя уже почти два года как перестал существовать Советский Союз, но оставалась его преемница — Россия. В прошлом стержень огромной империи, раскинувшейся на одной шестой земной суши. Пройдет время, и Россия вернет свою мощь, свое величие и станет вровень с другими крупными державами. И снова всему миру придется считаться с ее мнением.

Терри Ли Моул тяжело вздохнул, неожиданно он вспомнил некогда модный шлягер «Распутин» негритянской группы «Бони-М» и мысленно произнес:

«Ох уж эти русские»...

Утро президента Раббани началось с чрезвычайного совещания Кабинета министров. Обсуждался один вопрос — исчезновение Мансура Хектима. Но за час до этого в своих покоях доктор богословия Бархунадин Раббани встретился с Ахмадом Шахом Масудом и Исмаил Ханом, полевыми командирами, имеющими больше силы и власти, чем все остальные министры и полевые командиры Исламского общества Афганистана.