– Ты где всю ночь шлялся, сволочь?

Анькин визгливый голосок ткнулся в него прямо с порога кухни, и он усмехнулся про себя понимающе. Фальшивый был голосок-то. И сама постановка вопроса была фальшивая, театральная, будто выхваченная из юмористической телепередачи «Кривое зеркало». Специально для благодарных зрителей исполненная. Для мамы то есть. Чтоб видела мама, в каких ежовых рукавицах дочка своего мужика держит.

Вообще, по сложившейся с Анькой давней договоренности, у него право на такой загул имело место быть. Мама ее долго к этому приучала.

Пусть, мол, мужик расслабится, посидит в компании друзей. Ему надо. Иначе озвереет. Анька поначалу, конечно, с большой неохотой к его расслабухам относилась, а потом ничего, привыкла. Да он и не злоупотреблял. Тем более поводов для ревности ей никогда не давал. А тещенька – та мудростей да тонкостей супружеских отношений не понимает, ей этот спектакль как воздух нужен, чтоб с криком, чтоб со скалкой наперевес. Хотя скалка у нее в нынешней барской жизни не в чести оказалась. Теперь, в нынешней культурности, она больше выражением лица работает, презрение к зятю изображает. Сам давеча слышал, как она читала дочери статью из модного женского журнала «Космополитен». Громко читала, с уважением и придыханием. Для нее этот самый «Космополитен» теперь – как настольная Библия для верующего. Кладезь премудрости. Раньше бы наперед Аньки варежку раззявила, а теперь молчит. В той статье как раз речь и шла о том, каким порядком надо теще с зятем общаться. Если, мол, у молодых разборки пошли, то встревать в них старшему поколению не советуется. Надо отойти и помолчать культурненько. Дать молодым выплеснуться. Ну, раз надо, так надо. Раз написано про «выплеснуться», вот Анька и старается. Все по писаному, как мама в журнале вычитала.

– Ты же сама знаешь, где я был. У Кирюхи. Где еще-то?

Наверное, он слишком спокойно ей ответил, равнодушно даже. Неправильно выплеснулся. Не по статье. Потому что Анька, взглянув на маму растерянно и вопрошающе, выкрикнула совсем уж невпопад:

– А на фига ты там был?

Вот те на! Зрасте, приехали! Как будто она не знает, зачем он к Кирюхе ездит.

– Да мы книжку вместе читали… А потом всю ночь обсуждали прочитанное.

– Какую книжку? – опешила Анька, уставившись на него подозрительно. С юмором у нее всегда было плоховато.

– Да беленькую такую… Ее писатель Немирофф придумал. Интересная такая книжица, занятная. Хочешь, тебе тоже принесу? Вместе почитаем?

Анька моргнула, скуксилась лицом, снова кинула растерянный взгляд на мать. Не удался нынче спектакль, явно не удался. Да и тещенька заветы журнала «Космополитен» по «невстреванию» старшего поколения на секунду подзабыла, взвилась тут же криком:

– Чего ты нам тут заливаешь, алкоголик окаянный? Нашел дурочек с переулочка! Блыкал где-то всю ночь, так и скажи! По бабам, поди, шастал! А жена тут с утра в голос воет, волосенки на себе рвет!

– Зачем? – повернулся он к Аньке, дурашливо улыбнувшись. – Анька, ты зачем себе волосенки рвала? Совсем с ума сошла, что ли?

– Мам… Да он правда у Кирюхи был… – не выдержав больше непривычного актерства, рассыпалась горошинами смешинок Анька. – Не видишь, он с похмелюги какой? От него несет, как от Феди Хламова…