— Ты хочешь знать правду о нашей жизни? — спросил Борис. — Хорошо, давай поговорим.

Он помог ей подняться, снять дубленку, разделся сам. Отвел в ванную и вымыл ей лицо, промокнул полотенцем. Его заботу Галина восприняла как обнадеживающий знак.

Они прошли на кухню и сели за маленький обеденный столик.

— Успокоилась? Хорошо, — кивнул Борис. — Итак, мы с тобой докатились до ручки, то бишь до правды. Первые месяцы после свадьбы ты постоянно спрашивала меня: женился ли я по большой любви или из-за ребенка? Так вот — я тебе врал. Я женился, потому что ты была беременна…

Закончив говорить, он испытывал чувство гадливого презрения к себе, смешанного с облегчением, — словно после длительного промывания желудка.

У Галины в который раз за день эмоции взлетели до пика ярости.

— Я тебя ненавижу! — прошипела она. — Мерзавец! Ты мне жизнь испоганил! Немедленно забери свое заявление из суда! Это я! Я подаю на развод! Понял?

Борис согласно кивнул. Для него не важно, чей иск удовлетворят, главное, чтобы удовлетворили.

Он вышел на улицу, вдохнул морозный воздух и понял, что не хочет ехать к Татьяне. По причине вполне прозаичной — с ней нельзя напиться. Купить водки, немного закуски — и к Сергею, которого прятали в общежитии аспирантов МГУ, пристроив туда на жительство и временную работу вахтером.

После звонка Бориса, который справился о самочувствии Татьяны, поинтересовался, покупать ли ему липкую ленту для пеленания, и, извинившись, сказал, что должен навестить Сергея, ей позвонила Лена-Киргизуха.

— У нас на работе есть одна женщина, у которой сестра в какой-то студии… в общем, жена Бориса готовит против тебя какой-то демарш.

— И давно ты об этом узнала? — притворно ласково спросила Татьяна.

— Недели две назад.

— И молчала! — воскликнула Таня. — Подруга называется! Ты им сказала, что меня Лахудрой зовут?

— Нет, конечно. — Звук протяжного зевания. — Это и так видно невооруженным глазом.

— А знаешь ли ты, что сия особа заявилась сюда и изрезала нам всю обивку на двери?

— И личико тебе? — с легкой тревогой спросила Лена.

— Есть немного, — соврала Таня.

— Ничего, — философски заключила Лена, — ты жива и, судя по голосу, бодра. За муки Борис тебя еще крепче любить будет. А шрам такой на роже для мужчин всего дороже.

Татьяна попросила Катеньку не рассказывать домашним о случившемся инциденте: мол, дверь исполосовали хулиганы. Но Катенька, конечно, проболталась Павлику.

Он утром вышел на кухню и недовольно скривился:

— Мама, вокруг тебя какие-то постоянные собачьи свадьбы, шекспировские страсти и бандитские разборки.

Татьяна хотела сказать, что бандитскими разборками она как раз ему и обязана, но, поскольку по другим статьям у нее оправданий не было, она переменила тему:

— Почему я каждое утро встаю в полседьмого и готовлю тебе завтрак, в то время когда у тебя есть невеста, почти жена?

Обязанности полковника Российской армии Сергея Руднева, временно исполняющего функции дежурного вахтера, заключались в том, чтобы проверять пропуска у проживающих в общежитии аспирантов и старшекурсников, а у гостей брать документы, удостоверяющие личность, и вместе с пропуском проживающего прятать в стол. После одиннадцати вечера гости были обязаны выметаться вон.