Истину, которая была началом и семенем всего возможного. Бывшее проклятие и теперешнее благословение.
Два простых слова, вмещающих в себя мощь и потенциал мультиверсума.
Я ЖИВА.
И тут пол затрясся в неистовстве, и последние остатки Полночной библиотеки обратились в пыль.
Пробуждение
В одну минуту и двадцать семь секунд после полуночи Нора Сид отметила свое возвращение к жизни, заблевав пуховое одеяло.
Жива, хотя и едва.
Задыхающаяся, измученная, обезвоженная, барахтающаяся, дрожащая, отяжелевшая, в бреду, с болью в груди и с еще более сильной головной болью – хуже чувствовать себя было невозможно, и все же это была жизнь, и причем именно такая, какую она хотела.
Было трудно, почти невозможно вытащить себя из постели, но она знала, что должна подняться.
Она сумела это сделать кое-как, схватила телефон, но он оказался слишком тяжелым и скользким, чтобы его удержать: упал на пол и скрылся из виду.
– Помогите, – прохрипела она и, пошатываясь, вышла из комнаты.
Коридор, казалось, качало, как корабль в бурю. Но она дотянула до двери, не отключаясь, сняла цепочку с замка и сумела, с большим усилием, открыть дверь.
– Пожалуйста, помогите.
Она с трудом поняла, что еще шел дождь, когда вышла на улицу в своей запачканной рвотой пижаме, миновала ступеньку, на которой стоял Эш меньше дня назад, когда сообщал ей новость о гибели кота.
Никого не было.
Никто не мог ее видеть. И она поплелась к дому мистера Бэнерджи, спотыкаясь и пошатываясь, в итоге все же сумев позвонить в дверь.
Внезапный квадрат света зажегся в окне.
Открылась дверь.
Он был без очков и, возможно, растерялся из-за ее состояния и времени звонка.
– Мне очень жаль, мистер Бэнерджи. Я сделала что-то очень глупое. Вам лучше вызвать скорую.
– О боже. Что такое стряслось?
– Пожалуйста.
– Да. Я позвоню. Сейчас…
00:03:48
И тогда она позволила себе упасть, быстро и тяжело завалившись вперед, прямо на придверный коврик мистера Бэнерджи.
По ту сторону отчаяния
«Жизнь начинается, – писал когда-то Сартр, – по ту сторону отчаяния»[111].
Дождь закончился.
Она сидела на больничной кровати. Ее поместили в палату, покормили, и она чувствовала себя гораздо лучше. Медицинский персонал был удовлетворен осмотром. Слабый кишечник представлялся ожидаемым явлением. Она попыталась впечатлить доктора, сообщив ему факт от Эша, что выстилающая ткань обновляется каждые несколько дней.
Затем пришла медсестра, села рядом с ней на кровать, держа в руках планшет, и задала ряд вопросов о ее психическом состоянии. Нора решила не распространяться о своем опыте в Полночной библиотеке, так как посчитала, что психиатры ее неправильно поймут. Скорее всего, малоизвестные реальности мультиверсума еще не вошли в руководства Национальной службы здравоохранения.
Вопросы и ответы продолжались долго – чуть ли не целый час. Они касались ее лекарств, смерти матери, Вольта, потери работы, нехватки денег, диагноза ситуационной депрессии.
– Вы когда-нибудь пытались делать что-то подобное? – спросила медсестра.
– Не в этой жизни.