Как Мэа-таэль ни пытался понять по реакции мага настоящую причину его гнева, это не получалось.

Потом речь дошла до схватки между Альмаром и Шенгом.

— Мэль, ты… Какого беса? Альмару всего десять лет! Что за бесово испытание ты додумался ему устроить? — теперь гнев Арона был направлен на самого Мэа-таэля. Но это был нормальный гнев, а не ледяная ярость, а значит немедленной смертью не грозил.

— Он должен был научиться защищаться и убивать. И я не устраивал испытание, я всего лишь не стал вмешиваться в уже идущую схватку. Только проследил, чтобы Альмар не пострадал.

— Не пострадал? Он ребенок! Да даже у нас… даже на севере подростков не берут в военные походы раньше, чем им исполнится шестнадцать.

— Ты сам убил впервые, когда тебе было всего двенадцать…

— Думаешь, я рад этому? — Арон вскочил на ноги. — Думаешь, я этим горжусь? У меня не было выбора. Но мой сын не должен был проходить через такое. У него должно было быть нормальное детство.

Мэа-таэль поднял голову, следя за магом, который опять, по старой привычке, вышагивал туда-сюда по поляне. Так он делал всегда, когда что-то выводило его из равновесия.

«Нормальное детство».

Мог Арон так долго не забирать Альмара у тара Мэлгона именно потому, что желал для сына «нормального детства»? Без покушений, без оборотней, без Темной магии? Без необходимости убивать? А вовсе не потому, что не хотел привязаться к мальчику, как решил полуэльф?

Ответов на эти вопросы у Мэа-таэля не было.

— Чтобы у ребенка было детство, нормальное или нет, он должен сперва выжить, — сказал Мэа-таэль твердо. Вот уж в чем-чем, а в том, что его подопечный научился убивать врагов, виноватым он себя не чувствовал. — Должен научиться защищать себя. Я не мог быть с ним рядом всегда. Альмар — он хороший мальчик, но слишком мягкий, слишком добрый. Знаешь, когда я предложил убить для него тара Мэлгона, чтобы он мог безопасно вернуться домой, он отказался.

— Отказался, говоришь, — Арон остановился, потом вновь сел на землю неподалеку от Мэа-таэля и потер лицо ладонями. — Ладно, рассказы…

Арон резко замолчал, повел головой из стороны в сторону, будто принюхиваясь, и потом уставился куда-то на север. Но Мэа-таэль достаточно хорошо его знал, чтобы понимать — к обычному чутью это отношения не имело. Так срабатывало чутье мага на опасность.

— Бесов старик, — прошипел Арон, и по лицу его на мгновение скользнула гримаса ненависти.

Потом быстрым движением он открыл кошель с амулетами, вытряс все на землю, выбрал несколько и швырнул в сторону своего походного мешка, а Тени поймали эти амулеты еще в воздухе и в мешок уложили. Другие же Тени подхватили оставшиеся амулеты с земли, засунули назад в кошель и аккуратно убрали кошель в походный мешок Мэа-таэля. А потом полуэльф ощутил, что его руки вновь свободны, а удавка больше не давит на горло.

— Если он не будет ни о чем тебя спрашивать, молчи, — отрывисто велел Арон. — Если спросит, добавляй в конце фразы «Мастер», отвечай сразу, кратко, по делу, и почтительно. Так почтительно, будто говоришь с… с Верховным Шаманом. Даже нет, с целым собранием Верховных Шаманов! Мэль, ты меня понял?