– Да, а что?

– Он подходит к самой границе. Будь я Майей, попыталась бы пробраться лесом, это разумнее, чем по открытой местности.

– Ты пошла бы ночью через лес, одна, без ориентиров?

– Со мной и не такое бывало, но должна признать, что в Хитроу я не особо думала. Испугалась уже после.

– Майя не из пугливых, она снимиголова.

– Сорвиголова… Ты так хорошо ее знаешь?

Витя отъехал от стола и развернулся лицом к Корделии:

– Допустим, она в этом лесе. Тогда это не очень хорошая новость, лес занимает меньше десяти квадратных километров, а за то время, которое прошло с момента ее исчезания, она давно должна была из него выйти.

– Не зная местности, она может ходить кругами, а может, она просто спряталась и ждет, когда рассветет?

– С тех пор как я потерял ее след, рассветывало уже два раза.

Корделия подкатила свое кресло поближе к Вите.

– Сидя за компом, ты ее из леса не выведешь.

Витины щеки побагровели; вид краснеющего мужчины тронул Корделию до глубины души. Она наклонилась поближе и поцеловала его раньше, чем он успел как-то отреагировать.

Потом, глядя Вите в глаза, она с бесконечной нежностью запустила пальцы ему в волосы.

– Вот почему я осталась. По крайней мере, мне так кажется.

– Тебе кажется или ты уверена?

Корделия сделала вид, что задумалась, а потом снова его поцеловала, на сей раз более пылко.

– Мне кажется, что я уверена.

Витя взял ее за руку и помолчал.

– А мне казалось, тебе больше нравится мой брат.

– Ну, вы с ним очень похожи.

– Не настолько, – возразил Витя, опустив взгляд на подлокотники инвалидной коляски.

– Да плевать я на это хотела, – сообщила она с обезоруживающим очарованием.

– Сейчас да, а завтра… – откликнулся он, грустно улыбнувшись.

– У тебя улыбка красивее, чем у него.

– Я никогда не улыбаюсь, в отличие от него.

– Вот именно – то, что видишь редко, ценишь намного больше.

Корделия собиралась было снова поцеловать Витю, но тут его телефон зазвонил. Он лихорадочно ответил и испустил стон облегчения.

– Ластивка! Где ты была? Ты заставила меня поволняться…

– Поволноваться, – пробормотала Корделия, побежденная обстоятельствами и раздосадованная тем, что Витя отвернулся от нее и полностью погрузился в разговор.

Вечер седьмой, Эдирне

С таким скромным балансом Майя успела только продиктовать Виталику номер телефона бара, с которого она звонила, как посоветовал ей продавец лавки, где она купила карточку. Старый настенный телефон с голубым козырьком, вероятно, был изготовлен в те времена, когда можно было спокойно звонить друг другу, не боясь, что звонок отследят. Но Майин друг, считавший, что осторожность излишней не бывает, опасался, что турецкая разведка прослушивает все телефонные линии в городах и деревнях, где она могла укрыться.

– Положи трубку, я свяжусь с напарником, а потом тебе перезвоню, – сказал он уверенным и одновременно успокаивающим тоном.

Майя принялась ждать, не отходя от аппарата. Виталик не уточнил, когда именно он перезвонит, и она была полна решимости не давать никому занять линию. Бармен, протиравший бокалы, чтобы убить время, – за стойкой был только один человек – изредка поглядывал на нее, но в его взгляде сквозило скорее вожделение, чем подозрительность, что Майя сейчас воспринимала как хороший знак. Клиент за стойкой что-то набирал на смартфоне старой модели, красная цена которому была евро шестьдесят. Майя была на грани того, чтобы предложить ему обменять телефон на «ролекс» – вернее, на удачную подделку, купленную в Милане пару лет назад. Но только она решилась заговорить с ним, как телефон-автомат задребезжал. Она схватила трубку.