В этот момент оба парня заметили Владу: Гильс выдохнул с облегчением, на лице тролля отразилось недоумение и досада.

Еще никогда в жизни не приходилось давать пощечину парню, и сейчас эта пощечина получилась очень эффектной, размахом ладони с плеча и разлетом белой челки. Егор отступил на шаг назад и нахмурился.

– Владка, ты че дерешься?.. – на какой-то миг тролль стал прежним: в зеленых глазах промелькнула обида. – Подарок мой не понравился, что ли?

– Подарок, да?! Душу мне наизнанку вывернул! – Влада хрипло засмеялась, как каркающая ворона, и это была почти истерика.

Она вдруг на секунду пожалела, что ударила тролля, настолько его обида была искренней, будто они все еще были прежними студентами и стояли где-нибудь в коридорах Носферона.

– Бертилов, не ожидал, да… что выберусь?! Спалился он с октябрем! Ненавижу…

– А кто-то еще упрекал меня в неискренности, Влада, – Гильс, вытерев рукавом кровь с разбитой губы, срывал с себя остатки зеленых нитей. – Теперь понимаю, с чего ты была такая сумасшедшая в моей постели. Слышал, Бертилов?

Тролль метнул на Владу взгляд, заметил, как вспыхнули ее щеки и отвел взгляд.

– Вот оно что, – раздувая ноздри, тихо произнес тролль, и глаза его заблестели как-то ненормально: то ли слезы, то ли чудовищная ярость. – Поздравляю… не знал. А я-то, идиот, со своими подарками… Мир ей подарил… Такой, весенний… Где вечно жива ее семья… А зачем ей мир, когда она все зачеркивает ради вампирской смазливой рожи?..

– Не надо называть болото своего проклятого морока – подарком! – Влада сжала кулаки, но в тот же момент закричала от ужаса, потому что паучья нежить налетела на Егора, как рухнувшая стена. Тролль закричал, когда когти и лапы начали рвать его грудь и спину, пытаясь вцепиться в горло.

– Гильс, не делай этого, нет!!!

– Смотри, ей больно за меня! – хрипло захохотал Егор, когда паучья нежить выворачивала ему руки, разрывая мышцы. – Влюбилась в меня, пока я мертвый был – переваривай это, Муранов! Вот думаю, может мне не брать титул Темнейший? Как вам, Хитрейший… лучше звучит?

Дворцовая площадь, где сражались клочья тумана с паучьей нежитью, снова померкла для Влады, и ее потащило в сторону – морок, как липкая трясина, захватывал тело, парализовывал руки и ноги, туманил рассудок. На миг перед глазами проплыл лес в летнем мареве и загорелая рука, касающаяся ее щеки.

– …Думаешь, я отступлюсь от тебя? – раздался шепот и одуряющий запах сирени и лесных трав закружил голову. – Ошибаешься. Повторишь со мной все, что с ним…

Все вокруг плыло в зеленом тумане, Влада пыталась кричать, но горло издавало только беззвучный хрип.

– А ну отпусти ее! – раздалось рычание где-то рядом, и резкий рывок выдернул ее обратно, чуть не вывихнув руки из плеч. Лес схлопнулся с громким треском, как пустая шкатулка, и Влада отлетела в сторону.

Посреди площади бились двое: черноволосый вампир, в разодранной до лохмотьев одежде, с остервенением бросался на тролля, нанося ему удар за ударом. Тролль, который никогда не мог бы соревноваться с Мурановым в физической силе и ловкости, умудрялся уворачиваться и оказываться за спиной вампира. Каждый раз из пальцев Бертилова вытягивались зеленые плети, обвиваясь вокруг шеи Гильса, и каждый раз тот хватался за них и рывком швырял тролля на землю.