Шарко представил себе, как убийца сидит над этими шестьюдесятью четырьмя клетками, готовясь к очередному наступлению своего белого войска.

Полицейский увидел в глубине лежащий на полу брезентовый чехол, тихонько приблизился к нему, обогнув лодочный прицеп, и сдернул. Какие-то железки, инструменты, заклепки, помятые номерные знаки… Комиссар продолжил обыск и обшаривал каждый сантиметр гаражного пространства до тех пор, пока не нашел под ящиками от фруктов картонную папку. Папка была в довольно приличном состоянии. Шарко осторожно открыл ее.

Внутри лежали старые школьные тетради. Шарко вынул их, подошел ближе к лампочке. Внутри верхней тетрадки были криво-косо наклеены газетные заметки и фотографии, между ними размещались записи, сделанные от руки. Комиссар сел у стены и принялся перелистывать страницу за страницей.

В начале заметки датировались 1986 годом и все были посвящены одному и тому же происшествию: машина Уголовной полиции сбила на перекрестке человека — вызов был экстренным, и потому полицейские ехали на красный свет. Строгого наказания водителю, виновнику ДТП, не последовало, у него самого не осталось ни царапинки, но пешеход, пролежав девять дней в коме, скончался.

Жертву звали Пьером Жувье, это был отец маленького Марка, которому только-только исполнилось семь лет. Шарко легко представил себе, какую душевную травму получил тогда мальчик. Рана, очевидно, так и не зарубцевалась.

Комиссар продолжал знакомиться с содержимым тетради. Вот, на развороте, очередная газетная статья, а на странице справа — аккуратно вырезанная из нее фотография полицейского, виновника наезда, и рядом уже обычная, камерой снятая фотография девушки лет двадцати. Должно быть, это дочь полицейского, уж очень она на того похожа?

Шарко нахмурился: ему показались знакомыми черты девушки, где-то он это лицо уже видел — но где? Он закрыл глаза, задумался. Из глубин памяти всплыло то же лицо, и у Шарко встал в горле ком: две несчастные жертвы ученика Красного Ангела! Муж и жена, чьи разрубленные на куски трупы с монетами во рту нашли на краю Эрменонвильского леса. Через восемнадцать лет после несчастного случая с Жувье-старшим… Марк отомстил за отца, зверски разделавшись с дочерью невольного виновника его смерти. Маленький мальчик вырос и стал худшим из преступников, серийным убийцей. И ни одна картотека, ни один шаг в расследовании не могли привести к нему.

Комиссар перевернул еще несколько страниц. Написанные мелким нервным почерком рукописные заметки дышали ненавистью к полицейским. Одна, другая, третья… везде явственное желание видеть их всех в аду. Угрозы, оскорбления в адрес сотрудников полиции, иногда переходящие в бред… Спускаясь в это безликое подземелье, врач отделения скорой помощи сбрасывал маску и превращался из усердного лекаря в совсем другого человека.

Чуть дальше — глянцевые отпечатки, снимки, сделанные, похоже, на каком-то праздничном мероприятии. У Шарко при виде их сжалось сердце: Жувье и Красный Ангел стоят рядом, смеются и поднимают бокалы, глядя прямо в объектив. Комиссар оторвал одну из фотографий от тетрадной страницы, перевернул. На обороте надпись: «Радостная встреча после разлуки. 2002». 2002-й… Тот год, когда Красный Ангел держал у себя Сюзанну, тот год, когда он убивал направо и налево.