Счастье — вот оно, можно дотронуться.

Но месть, которую он рассчитывает осуществить… слепая месть способна все разрушить.

А если у него ничего не получится? Если его поймают? Имеет ли он право сломать жизнь Люси и ребенка? Их ребенка?

Шарко поморщился. Он больше не понимал, что надо делать, и столько сомнений, сколько сейчас, у него никогда в жизни не бывало.

«Палач залез в вагину Глории рукой в резиновой перчатке… Избивал ее железным ломом… Его надо убить. Незачем отдавать под суд такого подонка. Сделай это в память о Глории…»

Он стиснул зубы. Этот голос звучал громче всех остальных и терзал его изнутри.

— Ты делаешь мне больно, Франк.

Комиссар встряхнулся и понял, что изо всех сил вцепился в запястье Люси. От всего этого он и сам стал психом.

— Прости, — попросил он, отпуская ее руку.

— У тебя глаза налились кровью, Франк. Что с тобой?

Шарко глубоко вздохнул. Голос не унимался, продолжал орать под черепом.

— Ничего. Все в порядке, — ответил в конце концов комиссар.

Они не то что отдохнуть — они и передохнуть не успели: едва приземлившись в Париже, Люси и Шарко закинули вещи в первую попавшуюся гостиницу рядом с площадью Бастилии и отправились на работу. Второй человек в Уголовной полиции месье Лебрен непременно хотел их видеть прямо сейчас. Хмурый Никола Белланже был уже в кабинете у начальника, и, как только все собрались, Лебрен без всяких предисловий объявил:

— Дассонвиль и Шеффер мертвы.

Комиссар вскочил:

— Вы шутите?!

— Сядьте, Шарко, и успокойтесь.

Шарко нехотя повиновался, и Лебрен продолжил:

— Официальный диагноз — остановка сердца. У обоих.

— Но это…

— Считается, что и у того и у другого организм не вынес сочетания радиации с мизерным количеством сероводорода. Пробуждение стало для них роковым. Позже будут подробности от русских судмедэкспертов, но уже понятно, каких результатов вскрытия можно ожидать.

— Где тела? Есть ли фотографии? Доказательства того, что они мертвы?

Лебрен провел рукой по лицу, — казалось, он в затруднении.

— Пока мне ничего больше не известно. В любом случае для нас расследование закончено. Наши обвиняемые были идентифицированы, задержаны, а теперь они мертвы. Подождем официальных бумаг, разберемся с деталями, и все. Повторяю: наше расследование закончено.

— Как это «закончено»? Что вы этим хотите сказать? — не выдержала Люси.

— «Закончено» и значит — закончено. Точка. — Лебрен глубоко вздохнул. — Это приказ сверху.

— То есть это приказ Министерства внутренних дел?

— Не спрашивайте меня больше ни о чем, я точно в таком же положении, как вы. В России застрелилась Ольга Грибова, областной министр радиационной и экологической безопасности, и из этого уже раздули историю. Еще несколько дней — и, скорее всего, снова начнутся разговоры о ядерных делах, тема эта и сама по себе сложная и неприятная, а уж тогда, когда остается меньше полугода до президентских выборов… Так что давайте-ка без шума, ладно? А теперь можете быть свободны. Идите…

Пораженные оборотом событий Белланже и двое его подчиненных встали. А в коридоре комиссара прорвало. Он стукнул кулаком по стене: