— Скажи, тетя Паша, а почему 'Красные ворота'? — поинтересовался Пал Палыч — Почему не 'Парк культуры'?

— Так вы поговорить едете, а не умирать, по крайней мере я хочу так думать — без улыбки ответила та — 'Парк культуры' — это омега метро. Альфа — 'Сокольники'. А 'Красные ворота' … Не думали, почему они так называются? Ну же, аналитики? 'Ворота'.

— Ну да — Пал Палыч покачал головой — Все же так просто. Они ведь на кладбище стоят.

— Которое никто не перезахоранивал — подтвердила тетя Паша — Прямо на кости рельсы клали, прямо на надгробия. Понятное дело — Хозяин такое пропустить не мог. Это то место, где путь для него наиболее короток. И к нему — тоже. Не знаю, кто название станции этой придумывал, но он как в воду глядел. Для Хозяина эта станция — окно и дверь, он ее любит, он ее бережет, и люди это чувствуют, на подсознательном уровне. В войну там сидел наркомат путей сообщения, потом там же первый турникет опробовали. И еще — оттуда ни разу ни один человек не пропал.

— Ну, вот и славно — Ровнин убрал значок в нагрудный карман пиджака — У меня еще дела есть, я поехал. Паша, встречаемся у южного вестибюля, того что на внутренней стороне Садового, без пятнадцати двенадцать.

Он подхватил со стола второй значок и перебросил его Пал Палычу, который ловко его поймал.

— А я? — возмутился Колька — Я тоже иду.

— Коля, не валяй дурака — попросил Ровнин — Это не самая лучшая идея. Отдай значок тете Паше и дуй к себе, изучай архивы. И потом — ты вечный дежурный или кто?

— Он один из вас — тетя Паша скрестила руки на груди и укоризненно глянула на Ровнина — Он вправе принимать подобные решения сам. И потом — Олег, ты не хуже меня знаешь, что наши судьбы давно уже расписаны, так что, если это его доля — он все равно ее найдет. Ну, и потом — сотрудники отдела никогда не умирают своей смертью, у каждого свой час.

— А Титыч? — влез в разговор Колька — Он же вроде сам помер?

— Не верю я в это, тетя Паша — сморщился Ровнин так, будто гнилой орех раскусил. Вопрос парня он пропустил мимо ушей — Судьба, фатум… А что до того, что мы все представимся не в своей постели — ну, так у нас и работа такая. Но в долю, в предназначение — я не верю, извини.

— Это твое право — с готовностью подтвердила уборщица — А идти с вами — его. В предыдущие разы сотрудники тоже доброй волей ходили, при Глебе Ивановиче чуть даже не подрались за право его сопровождать.

— Без пятнадцати двенадцать, Николай — сдался Ровнин — И еще — оружие не берите. Я слышал, что Хозяин метро этого не любит.

— Верно слышал — подтвердила тетя Паша — Как выберетесь оттуда — сюда приходите, у меня пара поллитровочек припасена. Вам оно не лишнее будет.

Южный вестибюль станции 'Красные ворота' напомнил Кольке ракушку. Он минуты три глазел на него, пытаясь понять, что вкладывал скульптор в это творение, и не был ли этот скульптор дедом Зураба Церетели. Если да — то это многое объясняло, в этом случае он ничего в него не вкладывал. Ну, может, только личные средства в покупку тяжелых наркотиков, перед тем как творить начать.

— Это схематичное изображение тоннеля — пояснил ему незаметно подошедший Ровнин — Ваяли в тридцатых, тогда абстракционизма не было, а был исключительно реализм. Так сказать — что на витрине, то и в магазине. Паша не пришел еще?