– Полагаешь, не засади ты меня в тюрьму, я бы не женился?

– Полагаю, не подошли я к тебе Ариадну, ты не выбрался бы из Сен-Антуана, – в тон ему ответил Вильгельм.

Он остановился, наслаждаясь изумлением на лицах герцогской четы. Ариадна опомнилась первой.

– Вы… вы хотите сказать, что все подстроили?

– А что еще мне оставалось делать? Я никогда не верил, что Честер убил отца. Если бы ты, Роберт, захотел власти, то не стал подставляться так явно, но с другой стороны… Скажи я обо всем сразу, убийца не поверил бы в свою безопасность. Так что мне пришлось посадить тебя в тюрьму. – Вильгельм покосился на сводного брата, сжимавшего кулаки, и повернулся к Ариадне. – Оставалось только придумать, как вытащить его оттуда. И тут мне на стол легло прошение лорда Кроуби о браке его сына с моей подопечной… Признаться, если бы не это, я даже не вспомнил бы о вас, миледи. Дальше все было просто… Мэтр Жонас легко ухватился за мою идею…

– Мэтр Жонас? Вы и его вовлекли во все это? – охнула девушка.

– Разумеется, он – мой поверенный и редкостный пройдоха! – пояснил Вильгельм. – Надеюсь, вы оба на меня не в обиде?

– Я бы хотел влепить тебе в челюсть, но боюсь, что Калвилл вынужден будет вмешаться… он и так уже несколько минут не сводит с меня взгляда, а сражаться с ним у меня нет никакого желания! – ответил Честер. Он подхватил жену под руку. – Пойдемте, дорогая, думаю, его величество и сам найдет дорогу!

Вильгельм рассмеялся и направился дальше к реке. Честер сделал несколько шагов, но потом все-таки окликнул брата:

– Уилл!

– Да?

– Спасибо. За все.

Король махнул рукой и отвернулся.

– Интересно, за что все-таки ты поблагодарил брата? – Ариадна спросила это уже под утро. Гости разъехались, а сами они лежали в постели. Честер обнимал жену, а ее голова покоилась у него на плече. – За то, что посадил в тюрьму, или же за то, что верил в твою невиновность несмотря ни на что?

Герцог усмехнулся.

– За то, что женил меня на самой лучшей женщине в мире! И если вы, миледи, сомневаетесь, я готов доказать вам это прямо сейчас!

Его глаза сияли страстью, и Ариадна опустила ресницы.

– Да, милорд! – с наигранной покорностью произнесла она.

Долгий поцелуй был ей наградой.